Это составление плана «побега» отвлекло от мрачных мыслей. Карета остановилась, дома уже ждали Мур с Лорой. Последняя обнялась с Найшей, и обе заплакали. Мужчины прошли на кухню, Бефальт открыл форточку и зажёг сигарету. Первые три минуты они просто молчали.
— Ты вправе сказать что хотел, — Марк встретился взглядом с Муримием.
— Можешь забыть, мы не для этого сюда пришли, — скрестил руки брат. — Я, конечно, упрямый, но не мудак.
— Он сделал это для нас, — Беф стряхнул пепел в открытое окно.
— Знаю, — ответил Мур. — Ему бы не понравилась моя мелочность. Предлагаю забыть, что произошло. Я наговорил лишнего.
Марк пожал ему руку.
— Ты тоже меня прости — вспылил. Пусть будет мир.
— Ну и я с вами, — Беф смачно ударил ладонью сверху.
— Ну, ты кабанина, — ткнул его в пухлое брюхо Марк. Он был рад, что в такое время они снова стали единой семьёй.
— Идём к девчонкам, а то совсем раскиснут.
Они просидели все до поздней ночи, решив остаться ночевать вместе. Мур закрыл ресторан, и ребята долго сидели перед камином, предаваясь воспоминаниям о прошедших днях: о детстве, о каких-то забавных моментах с Кунцем, о том, как шкодили, помянули и соседей в Альгусе — жители деревеньки были на редкость добродушными и с теплотой относились к большой приёмной семье, помогая продуктами.
С порога послышался звук открываемой двери, горничная убирала за ними тарелки и пустые бутылки. Бефальт сидел с ослабленной пуговицей на рубашке немного осоловевший и размякший, Мур в обнимку с Лорой, а Марк гладил волосы Найши, положившей ему голову на колени.
— Всем привет, — в комнату вошёл сначала знакомый голос, а потом уже и сам его владелец.
— Мик? Ты где был?
Микульпа придавило металлической конструкцией. Он не мог пошевелиться, даже повернуть голову. Всё было как в тумане. Левая рука расплющена, часть пальцев оторвана, животом он чувствовал холод, будто сверху к коже приложили железо, ноги и вовсе не ощущались. Что произошло?
Мысли путались, постепенно начали поступать сигналы о боли, но ему было так тяжело просто даже скорчиться, что он зажмурил до слёз глаза. Кажется, недолго осталось трепыхаться.
Пыльный воздух попадал в лёгкие, а он даже не мог откашляться. Мика затрясло от боли, разрывающей всё тело. Его слабый крик был больше похож на стон с перерывами на всхлипывания. Он потерял чувство времени. Последнее, что помнилось, это протяжный скрип и треск ломающихся досок.
Из разорванного живота вылетел огромный металлический винт с грубой резьбой. Его ещё больше скрутило, когда он увидел собственные кишки, шмякнувшиеся при извлечении обратно в брюхо. Мик закатился в тяжёлом кровяном кашле, но успел увидеть зелёное свечение, перед тем как потерял сознание.
Следующее пробуждение было совсем далеко от резиденции Штрейхбеккера. Вокруг дурно пахло, он валялся на мостовой, голова немного гудела. Мик приподнялся и увидел мусорные баки. Что ж, для начала уже что-то.
— О, проснулся, хех, — сказал мужицкий голос с прокуренной хрипотцой.
Мик не смог встать — ноги подкосились. Ощупал всего себя — цел. Странно. Одежда в области живота разорвана. Он потрогал мышцы пресса, словно они не его. Рукава на левой руке тоже не было, штаны порваны во многих местах. Чувства к нему потихоньку возвращались.
Он поднёс к глазам кисть — все пять пальцев на месте. Сжал и разжал кулак, ладонь мелко-мелко тряслась, и он схватил её правой, чтобы унять эту дрожь.
— Нажрался? — ехидно спросил бездомный.
Мику хватило пары взглядов, чтобы понять, что он не опасен. Такие просто собирали объедки и пытались выжить в городских массивах. Попрошайничали, копались в мусорках, платили бандосам «налог».
В руках грязного мужичка он увидел знакомую вещь. Ощупав пояс, Мик понял, что пока был в бессознанке, с него стащили аксессуар. А ведь там были шарики насуко, кристаллы и много ценных штук. Одну из лекарственных сфер незнакомец уже с интересом обнюхивал и даже лизнул.
— Не советую просто так её тратить, — сказал Мик, попытавшись встать. — Лучше отдай это мне. Я тебе заплачу за то, что присмотрел за вещами.
Ноги не держали, и он снова плюхнулся. Мышцы совсем не слушались, будто только-только узнавали своего хозяина.
— Ещё чего — это всё моё, — огрызнулся нищий. — Я присмотрел за тобой, как мне и сказали, а это моя награда, — он показал ему пояс.
— Кто тебя попросил?
— Ээ, брат, этого мне сказали не говорить.
— Как он хотя бы выглядит?
— Дай-ка подумать, — потёр шершавый подбородок мужик, — вот такого роста, — показал на голову ниже себя, — в плечах немножко вот так, глаза у него синие, когти на ногах царапают камень…