— Ну все, успокаивайся. Животик не болит? — он снова запустил руки под рубашку и накрыл живот ладошкой.
— Странно, но когда ты прикасаешься, то нет.
— Значит малышка. Чувствует, что отец рядом, — Юнги как-то хитро улыбнулся, прищурив глаза, поднял немного рубашку и нырнул под нее головой, начав целовать живот и что-то тихо, бессвязно шептать. Мне же стало щекотно, от чего было совсем не до того, в каком положении мы находимся.
— Юнги, щекотно, ах-хах, хватит, — я пыталась одернуть рубашку, потому что наконец осознала, что мое нижнее белье очень хорошо видно.
— Ну ладно, — проговорил он под рубашкой, в последний раз чмокая животик и наконец «вынырнул» оттуда. Волосы у него были потрепанные, а на губах сияла широкая, но очень нежная улыбка. Подавшись вперед, чмокнул меня в губы.
— Ч-что ты делаешь? — я прислонила ладошку к губам, находясь в шоке, но сама готова была улыбнуться.
— Целую любимую девушку, — он снова чмокнул меня, убрав ладонь от лица. — И мать моего будущего ребенка, — и снова поцелуй. Я была вся красная, так как не привыкла к этому.
— Божее, — закрыла лицо руками. — Ну хватииит. Это смущает.
— Привыкай, — и опять прикоснулся к моим губам, только на этот раз не отстранился, слегка смяв их и оттянув нижнюю губу. Хорошо, Мин Юнги, будем играть по твоим правилам.
Немного отстранившись, но все еще находясь в опасной близости с его губами, я прошептала:
— Юнги?
— Да? — тяжело сглотнув, в ответ прошептал он, напрягаясь всем телом.
— Ты хочешь… — я посмотрела на его губы.
— Что?
— Кушать? — весело улыбнувшись, я отстранилась от него.
— Ким Юна, паршивка, — прошипел он, смотря на меня. — Еще секунда и клянусь, обещание не трогать тебя, полетело бы к черту на куличики.
— Ну так? — я закусила губу, стараясь не засмеяться. Он опять тяжело сглотнул, рвано выдохнув.
— Что?
— Ты кушать хочешь? Приготовить что-нибудь?
— Ну неет. Давай еще так посидим? — Юнги посмотрел на меня с мольбой в глазах.
— Пошли, я хотя бы яичницу пожарю. Ты любишь бекон?
— Ладно, пошли. Да, я люблю бекон.
Я уже собиралась встать, как Юнги, подхватив меня под ягодицы, поднял и понес в сторону кухни.
— Да ты издеваешься?! — воскликнула я, но все же положила руки ему на шею.
— Возможно, — хмыкнул светловолосый и опять чмокнул меня в губы, от чего я недовольно засопела. — Ты похожа на ребенка, мне так нравится, как ты смущаешься, — я положила голову ему на плечо, надеясь, что он перестанет меня целовать, но он принялся издеваться над мочкой уха.
— Нууу, хватииит, — недовольно захныкала я, дернув ногами.
— Точно ребенок, — посмеялся светловолосый, но больше ничего делать не стал.
***
Я обжаривала бекон на сковородке, а Юнги сидел и наблюдал за мной. О чем-то задумавшись, я не услышала шагов в мою сторону, а когда светловолосый позвал меня, я вскрикнула и чуть не опрокинула сковородку.
— Юна, будь осторожней.
— Да будешь тут осторожной, ага. Зачем пугать-то так, — я стала раздражаться.
— Ну извини, я думал, что ты услышала, как я подхожу, — он встал сзади меня и нежно обнял за талию, положив свою голову мне на макушку. Вот что значит преимущество в росте. Юнги был почти на две головы выше меня.
— Юнги~я, мне неудобно готовить, отойди, — все еще дуясь, я слегка пихнула его локтем.
— Ну Юна. Я же извинился, не будь букой, — пробубнил он мне в шею, и стал покрывать ее поцелуями — то поднимаясь вверх к уху и чмокая мочку, то опускаясь вниз к впадинке ключицы.
— Юнги, хватит, иначе будешь голодным ходить.
— Я прощен?
— Да, — я тяжело вздохнула.
— Вот и отлично, — последний раз поцеловав шею, он хотел отстраниться, и я уже обрадовалась, что смогу доготовить еду, как Юнги тут же снова прильнул ко мне, прикусывая участок кожи в изгибе шеи и начиная посасывать ее. Выпустив кожу из оков своих губ, он чмокнул это место, поцеловал меня в щечку и самодовольно улыбнувшись, пошел обратно за барную стойку, вновь начиная наблюдать за мной.
— Паршивец, — проговорила я себе под нос и почти закончила готовить яичницу.
— Ты что-то сказала? — я спиной чувствую, как он улыбается от уха до уха.
— Нет, тебе показалось, — выключая сковородку, я подошла к шкафчику, что висел на стене над раковиной, чтобы достать тарелки. Открыв дверцу, встала на носочки, чтобы дотянуться до посуды от чего рубашка поднялась, оголяя половину ягодиц, обтянутых черными, кружевными трусиками. Клянусь, я услышала, как тяжело сглотнул Юнги и резко вобрал воздух в легкие.
***
Мы перекусили и сейчас помыв посуду, я направилась в комнату, чтобы лечь спать — живот снова болел.
Зайдя в комнату, увидела, как Юнги стелет кровать и слегка улыбнулась — такой домашний.
Он лег под одеяло и только тогда увидел меня.
— Иди ко мне, — сказал он, похлопав по месту рядом.
Я подошла к кровати и медленно легла, устроившись поудобнее. Собралась потянуться за одеялом, чтобы укрыться, как оно тут же оказалось на мне, а я — в медвежьих объятиях.
Юнги теплый, с ним уютно, поэтому, развернувшись к нему лицом, свернулась калачиком, положив руки ему на плечи. А он тем временем обвил свои вокруг моей талии и уткнулся носом мне в макушку.
— Сильно вымоталась?
— Угу.
— Давай спать. Спокойной ночи, — он поцеловал меня в макушку.
— Спокойной ночи, — и я стала медленно проваливаться в сон.
— Я люблю тебя, Ким Юна.
Но я не услышала этих слов, так как уже спала.
========== 6 ==========
— Ааа-х, аа-ммм… Божее. Юн… Юнги~
— Малышка, все хорошо, успокойся. Я тут, слышишь? Я тут, — он нежно поглаживал меня по животу круговыми движениями.
Этим утром я проснулась с любимым человеком в одной кровати. Это было бы самое лучшее утро, если бы не боли в животе. Они были просто невозможными, было такое чувство, что сотни иголок прокалывают низ живота.
— Ну сколько можно-то?!
Ничего не помогало.
У Юнги была мысль вызвать скорую, и он уже даже набирал номер, но я смогла его переубедить.
Вдруг, Юнги навис над моим животом, задрал футболку, которая, кстати принадлежала ему и заставил меня опешить от следующих его действий.
Он стал водить носом по животу, что-то прошептал и начал целовать кожу. Такие легкие и невинные поцелуи.
— Ну чего ты, принцесса, а? Не мучай свою мамочку и не заставляй меня переживать, — и принялся дальше целовать.
От этих манипуляций я перестала думать про боль, и она отступила, не совсем прошла, но стала терпимой.
— Как ты? Тебе легче? — он последний раз поцеловал место под пупком и поднялся на мой уровень, обнимая.
— Почти не болит, — рядом с ним я становлюсь еще меньше.
— Тебе нужно покушать, пойдем, завтрак давно готов, — уткнулся носом в макушку.
— Что? Как готов? Когда ты успел? — я слегка отстранилась и посмотрела на него большими от удивления глазами. Он все утро был со мной, значит…
— Приходила домработница, я ей написал и сказал, чтобы она приготовила завтрак, ведь сам я готовлю не ахти. Подумал, ты проголодаешься. Идем? — у него было такое милое выражение лица.
Боль ушла совсем.
— Идем. Только… больше не проси никого убираться или готовить. Я и сама могу выполнять работу по дому, — я смотрела на него нахмурив брови.
— Что? Еще чего? Я говорил, что дам тебе все то, что ты захочешь. Но, чтобы я позволял своей беременной жен…девушке, выполнять всю грязную работу? Ну нет, — он поднялся следом за мной, и мы пошли на кухню.
— Всю грязную работу говоришь? Пф, раньше тебя это не останавливало. Забыл? Я работала в твоем клубе, — ткнула пальцем ему в грудь, думала сломается. Палец естественно.