— Самообладание.
Ты разговариваешь сама с собой в помещении, где полно людей, которые видели, как ты сожрала четверть кастрюльки тирамису, чтобы справиться со светопреставлением, выстукивало ее сердце.
— Туше.
— С чем воюешь? — Ее кузен, на этот раз подлинный, протиснувшись бочком мимо Бартлби, щурясь сквозь бахрому волос, бросил взгляд на ее монитор. — Работаешь над судовым журналом?
Зачем в вопросе Фарвея не прозвучало, но присутствовало. Имоджен вновь посмотрела на напечатанные ею буквы и пустоту за курсором — сколько еще не написано. Она обратилась в пятнышко, не сходя с места. Крошечное, не поддающееся измерению. Желтая крупинка пыльцы, дрейфующая через галактики. Столько сражений: спасти тетю Эмпру, остановить Угасание, сохранить мир в равновесии. Неудивительно, что она предпочла тревогу, которая помогла ей вновь ощутить себя собой, сосредоточиться на текущих проблемах, когда жизнь, которую они знали, грозила вот-вот разлететься вдребезги.
— Сейчас еще раз пересмотрю гардероб и определю другие выпадающие даты. Все остальное с исторической стороны рассортировано. Элиот собирается надеть старую форму Корпуса. — Маскировка, которая не выдержит пристального рассмотрения. Нашивка на рукаве имела тот же символ — песочные часы, но альтернативная вселенная означала другой девиз. «Spes in Posterum in Praeteritis Latet» было заменено на «Теmроrеm Ullum Homo Non Manet».
Перевод: «Человек не ждет Время». Новый виток старой фразы, гораздо умнее, чем максима их Корпуса: «Надежда Будущего — в Прошлом».
— Мы на коммуникационной линии. — Элиот уже подключилась к «Инвиктусу», и Имоджен увидела себя как бы со стороны: ярко-лимонные волосы, потрясный джинсовый комбинезон. Так одеваются, когда хотят уйти, хлопнув дверью. — Ждем только связи Грэма.
— Еще несколько минут… — Грэм был поглощен своей работой, пальцы словно приклеились к клавиатуре. Лицо его светилось, но шел свет изнутри или снаружи, определить было невозможно. — Хочу убедиться, что делаю все правильно.
Это была головоломка века, все, что Грэм, сам того не подозревая, искал. Жизнь зашла так далеко за пределы его воображаемых возможностей: мультивселенные, телепортация, энтропия универсальных постоянных… Элиот разобрала по частям его знания кубика Рубика, показав, что ему необязательно только поворачивать вокруг своей оси.
Мозг = высвобожден.
Просочиться через систему файрволлов Корпуса — задачка эпических пропорций, даже при наличии кодов доступа от Элиот. Технические умы Корпуса — лучшие в этом мире, и их цифровая крепость битком набита всевозможными уровнями защиты. Такие риски должны бы были крепко держать его за горло, но тот факт, что все так или иначе летит в тартарары, снимал напряжение. Все то, о чем он привык беспокоиться, — осложнения, вероятности, порядок, — больше не имело значения.
Теперь он понимал, почему Элиот так безоглядно ударилась в блек-джек в «Фортуна Пул». Перетасованные карты и долларовые бумажки не могли разрушить порог неизменности, но в любом случае это не имело значения, когда мир все равно летел в пучину хаоса.
А раз так, то почему бы не прокатиться вместе с ним.
Обложившись кодами, заметая следы программой Элиот, Грэм успешно встраивал в систему сфабрикованные удостоверения личности, которые открывали нужные двери, проходили лицевое сканирование, получали необходимые разрешения. Профиль не выдержал бы самой обычной полной проверки с ручным набором данных, но в данных обстоятельствах, пока Элиот имела доступ к серверу, повода для срабатывания тревоги не давал. Кстати, о…
— Мы сохранили тот сетевой кабель, который Фар использовал в 2318-м?
— Кажется, да. Сейчас посмотрю. — Вопрос был адресован всем, но подхватила его Имоджен. Она сорвалась с места и помчалась в общий отсек, слишком яркая, чтобы не привлекать внимания. Волосы у нее были того же оттенка, что и в тот вечер, когда они познакомились. Грэм гадал, не выбрала ли она этот цвет нарочно, если знала, что он напомнит ему об угасающем солнечном свете, смехе и бенгальских огнях, о том сиянии, которое вошло в его жизнь вместе с ней.
1,2191 метра — это слишком далеко.
Особенно когда она чувствует то же самое.
Особенно когда мир умирает. Это очень многое упрощает.
Не в привычках Грэма было вскакивать с места и мчаться куда-то с места в карьер, но именно так он и поступил, когда забрался на обсыпанную пеплом тахту вслед за Имоджен, которая шарила рукой над трубами в поисках кабеля, о котором он спросил. И оказался достаточно близко, чтобы отметить, что волосы у нее пахнут лимоном.