— Попробуешь угадать, какого цвета будут вечером волосы у моей кузины?
— Нечестное предложение.
— Почему же! Я сегодня ее не видел.
— Тем не менее преимущество у тебя, поскольку я с твоей кузиной не знаком и ее поведенческие модели знаю только по твоим рассказам. — Собирая кубик, Грэм даже не смотрел на него. Хвастун. — Все просто — статистика.
— К моей семье на статистике не подъедешь, — фыркнул Фар.
И ничуть не погрешил против истины. Если Имоджен была непредсказуемой, то его мать — настоящим статистическим выбросом.[15] Вместе с экипажем «Аб этерно» она не только вошла в историю, когда их машина времени совершила посадку 18 апреля 2354 года в 12.01 пополудни, но и совершила научное открытие. Выйдя из «Аб этерно», Эмпра Маккарти, Бергстром Хэммонд, Николас Нилл и Мэтью «Док» Хайот обнаружили на посадочной площадке себя самих. Казалось, из зеркала шагнули их двойники, если, конечно, не считать раздувшегося живота Эмпры. Обе команды застыли в полнейшем недоумении. Корпус спешно объявил режим секретности и приступил к допросу восьми путешественников во времени, которых должно было быть четыре. Но вопросы вызывали только новые вопросы. Ни один из экипажей не был, похоже, прошлой или будущей версией другого. Оба «Аб этерно» вернулись из 95 года н. э., но команда с небеременной женщиной провела там лишь несколько минут, после чего прекратила выполнение задания. Причина? Они обнаружили, что уже находятся там. Что касается экипажа с матерью Фара, то члены его заявили, что якобы не помнят последние часы их миссии. Ситуация еще больше осложнилась, когда следственная группа попыталась отправиться в 31 декабря 95 года и столкнулась с путаницей в посадочных уравнениях, которые никак не желали складываться. Машину времени просто отбрасывало, словно само время перестало существовать.
После бесчисленных интервью, проводившихся с целью исключить возможность пересечения временной линии, разборов записей информационных потоков и анализов крови, Корпус пришел к заключению, что экипаж матери Фара изменил историю, создал параллельную вселенную, а отправившись в будущее, прибыл в мир, где они уже существовали. Вуаля! Две Эмпры! Два Берга! Два Дока! Два Николаса! Целая новая отрасль науки! Светлые умы выдвинули теорию мультивселенной, а обе команды «Аб этерно» поднялись в интеллектуальных кругах до статуса знаменитостей. Грэм, прочитавший все написанное по данной теме доктором Марсело Рамиресом, знал о возможном происхождении Фара даже больше, чем он сам.
— Горю желанием познакомиться с ними. Ты уверен, что я не помешаю, вторгшись на твой праздничный обед?
— Ты приглашен, так что ни о каком вторжении речь не идет.
— Убедительный довод.
— Иногда со мной такое случается.
Грани кубика выстроились в нужном порядке через тридцать секунд. Грэм вернул его Фару: перемешай и повтори. Несколько оставшихся остановок парни смеялись над последними выступлениями инструктора Марина, требовавшего не ставить костюмные манекены в компрометирующие позы. На интерфейсе Фара выскочила реклама июньского концерта «Кислотных сестер» (включая их новейший хит «Каждый день — прошлый»! НЕ ПРОПУСТИ, ФАРВЕЙ!). Он выбросил ее прежде, чем мелодия успела сделаться «ушным червем».[16]
— Наша следующая. Виа Аппиа. Зона 3.
Фар жил с матерью в квартире через два дома от остановки. К этому же адресу, учитывая, сколько времени он проводил там, можно было приписать и Берга. Историк всячески старался придать жилому пространству характер, заставляя полки книгами, а кухню приспособлениями и устройствами, которые никогда не использовались. Фар нисколько не сомневался, что половина содержимого квартиры — контрабанда из прошлого, хотя среди старых вещей попадались и действительно старые, как, например, витражное стекло, найденное матерью в антикварном магазине в Зоне 2. Окно с цветным стеклом появилось в столовой, где цвета сияли независимо от времени суток благодаря яркой рекламе на стене соседнего здания.
Квартира была их капсулой времени.
Фар открыл дверь — тоже антикварную, из кипарисового дерева, — запахам, которые стоили, должно быть, целое состояние. Мясо, помидоры, что-то хлебное. Над окном растянулся баннер с радужными световыми пятнышками, складывающимися в буквы: С СЕМНАДЦАТИЛЕТИЕМ, ФАРВЕЙ! Стол под баннером был накрыт на восьмерых. Мама, ее дублер (проходившая в семье как Тетя Э.), Берг, Имоджен, тетя Изольда, дядя Берг, Грэм и виновник торжества. Перед каждым гостем стояла тарелка, но Фар не мог избавиться от впечатления, что их неверно посчитали.