В такой темноте, при полном отсутствии света, он оказался впервые. Интересно, похоже ли это на Решетку, подумал Фар. Перед ним как будто раскинулась вся Вселенная, а может, не раскинулось вообще ничего.
— Что происходит? — Вопрос отозвался в подземелье слабым эхом. Должно быть, пещера просторная…
— Я рад, что вы можете присоединиться к нам, мистер Маккарти. — Голос зазвучал прямо перед ним, а Фар не слышал, чтобы кто-то подходил. Фигуре в капюшоне голос принадлежать не мог. Нет, кто-то уже находился здесь. И этот кто-то ждал его.
— К кому это к нам? — спросил Фар у темноты.
— Мы дойдем до этого. — Голос звучал уверенно, человек говорил, растягивая слова. Чем дальше, тем больше голос казался Фару знакомым. — Но сначала у меня к вам несколько вопросов.
— Спрашивайте.
— Кого вы любите больше всего? — Вопрос таил в себе некую угрозу: человек говорил, чеканя слова, и бросал их в Фара сквозь тьму.
— Себя. — Ответ не содержал всей правды и не мог считаться враньем, но он хотя бы заполнил пустоту.
— Кого вы ненавидите больше всего?
В данный момент?
— Марию-Антуанетту. — И того, кто взломал симулятор, добавил Фар про себя — на тот случай, если этот человек стоял сейчас перед ним.
— Чего вы боитесь больше всего?
— Это что, анкета? — спросил Фар вместо ответа.
Человек вздохнул:
— Просто отвечайте мне, мистер Маккарти.
— Умереть, не пожив.
Наступило молчание, потом собеседник заметил:
— Как поэтично.
— Любимый цвет бежевый, на ягодице татуировка — лиловый нарвал. Его зовут Шербет. — Фар не понимал, что значит вся эта ерунда, и терпение начало истощаться. — Еще что-нибудь узнать хотите?
— Теперь понимаю, чем вы достали Марина, — произнес голос. — Но меня не так легко вывести из себя.
Марин. Это имя заставило Фара стиснуть зубы. Он уже хотел спросить, откуда незнакомец узнал про вредного инструктора из Академии, но вдруг включился свет. Расположенные рядами промышленные электролампы залили сиянием помещение, которое, насколько понял Фар, служило ангаром для самых настоящих машин времени. Перед ним выстроились четыре аппарата — лоснящиеся, как ухоженные коты, и огромные, как дома. «Галилео», «Ад инфинитум»,[3] «Армстронг»… Ни одного аппарата с такими названиями Фар не знал; мало того, в носовых частях машин времени он не увидел штампов с заводскими номерами.
Ближняя к нему машина вообще была безымянная.
На голографических экранах, обеспечивающих невидимость, он не заметил ни одной царапинки. Фар готов был спорить на свои тесные панталоны, что этот корабль еще не совершал путешествий.
— Нравятся?
Мужчина, стоявший сбоку oт Фара, казался бесцветным. Белая полотняная домашняя одежда, редкие седые волосы, бледная кожа. Глаза темные, но невыразительные. Ни одна из черт его внешности не привлекала внимания. Встретишь такого на улице и не удостоишь повторным взглядом. Он относился к тому типу людей, которые не желают, чтобы их замечали — они сами наблюдают за тобой, впитывают каждое движение, раскладывают факты по полочкам, про запас.
Фар заметил внимательный взгляд незнакомца и подумал, что уже и сам разложен по полочкам. Помещен под лампу и исследован.
— Зачем я здесь?
— Думаю, сами знаете.
— Что ж, если вы предпочитаете говорить загадками… — Фар подошел к безымянной машине и положил ладонь на отливающие жемчугом пластины корпуса. Громадный, но изящный по форме аппарат покрывала свинцовая оболочка толщиной в три дюйма, а двигатели вырабатывали достаточно мощности, чтобы перемещать такое тело. — Давно вы за мной наблюдаете?
— Учитывая обстоятельства рождения, вами всегда интересовались. И потом то, что случилось с вашей матерью… Такая жалость.
Отражение Фара на облицовке корабля вздрогнуло, по нему побежали опаловые тени, а сам он ощутил прилив злости. Такая жалость. Фар ненавидел это слово и никогда не понимал, почему люди используют его, если произошла трагедия. Для него оно значило капитуляцию.
— Вы всегда отменно проходили испытания на симуляторах. — Мужчина подступил ближе, и его отражение тоже появилось на голографической пластине. — Вас не пугают неожиданности, вы не проявляете безрассудства, но и не впадаете в ступор. Решения ваши смелы и взвешенны. Оправданный риск. Потенциал, талант, бесстрашие, вдохновение… все необходимые мне качества налицо. Теперь, благодаря ветреной королеве, занимающей третью позицию, мы оба можем получить то, что хотим. Вам нужна машина времени, а мне — капитан. У вас есть талант и вдохновение. У меня — корабль и топливо.