Сказать, что их любовь родилась под несчастливой звездой, не сказать ничего. Эмпра влюбилась в него без памяти, всем сердцем, но будущего у них не было и не могло быть, даже если бы он выжил. Потому что на самом деле он давно умер. В один из дней за тысячи лет до того, как родители произвели Эмпру на свет.
Она чувствовала, что этот день наступит сегодня, хотя знать наверняка не могла. Еще раньше Эмпра обшарила базы данных по истории, используя ключевые слова Гай, гладиаторские бои, 95 год, но результаты оказались неутешительными — просто информационная пустота. Пробелы в истории ждали, когда она сама их заполнит.
Прикинуть шансы было нетрудно. Гай имел репутацию хорошего бойца. В гладиаторской школе Эмпра видела, как он тренировался в качестве ретиария, опутывал соперников сетью и наносил удары учебным трезубцем. Но сегодня ему предстояла схватка с гладиатором, имевшим славу одного из лучших в империи. Секутор вышел на арену с устрашающего вида мечом и пятнадцатью победами за плечами.
Эмпра не выносила сцен насилия, но и оставаться в неведении не могла. Погибнет ли Гай сегодня? Прольет ли кровь на арену, вызвав радостные крики толпы? Или переживет этот бой? Гая давно похоронили. Его смерть не имела значения для хода истории, но Эмпра знала: если не увидит схватку и не узнает, закончилось или продлилось прошедшее будущее Гая, то будет мучиться всю жизнь.
Вот почему после девяти месяцев и одного дня беременности она сидела в сердце варварского Рима вместо того, чтобы нежиться в одной из больниц Центрального, отвлекаясь от пугающих мыслей о предстоящих родах с помощью мультимедийной системы развлечения.
Прошлым вечером Берг, историк с ее корабля, предупредил Эмпру:
— Ты тянешь время. Корпусу такая задержка не понравится.
— Всего на один день. — Если бы не тон, слова Эмпры можно было бы принять за оправдание. Но говорила она с той уверенностью, которая и позволила ей занять свой пост в Корпусе. — Он необходим нам, чтобы завершить годичную программу наблюдения. Кроме того, завтрашний бой… он важен.
Эмпра никогда и никому не рассказывала про Гая. Даже тот первый разговор с ним, проводившийся без записи, который она устраивала с целью побольше узнать о жизни гладиаторов, являлся грубым нарушением протокола. А то, что последовало за ним, было вообще непростительно. Эмпра знала, что если хоть что-нибудь всплывет наружу, ее навсегда лишат лицензии. И она застрянет в своем времени, как прадедушка Берграм.
— Наблюдать, как ради чужой забавы люди рубят друг друга на куски, — не самый лучший способ готовиться к материнству, я так считаю. — Берг нахмурился. — Ты не можешь рожать ребенка здесь.
Отцовство будущего младенца стало для трех мужчин из экипажа МВЦ «Аб этерно» камнем преткновения. Каждый из них посматривал на остальных вопросительно и с молчаливой подозрительностью. Главное, пока никто ни о чем не догадывался…
— Не исключено, что мы сюда еще вернемся, — осторожно предположил Берг. На взгляд Эмпры, даже слишком осторожно.
Может, такой шанс в конце концов и представится, но держать пари Эмпра не стала бы.
Даже сейчас она чувствовала, как толкается малыш; крошечные пятки колотили по внутренностям, а гладиаторы тем временем вставали напротив друг друга, крепко сжимая оружие в сильных руках. Гай оказался справа, как раз под ложей, отведенной девственным весталкам. Если бы Эмпра смотрела невооруженным взглядом, то не смогла бы на таком расстоянии различить его черты. Но снаряжение рекордера увеличивало детали. Она отчетливо видела гордый соколиный нос и темно-серые глаза Гая; пригнув голову, он внимательно изучал противника. Мускулы на ногах напряглись, ремни сандалий впились в икры ног — гладиатор готовился к прыжку.
Сердце заныло, и она тут же ощутила нарастающую боль.
А потом началось.
Эмпра с удивлением почувствовала, как что-то вытекает из нее; от горячей влаги намокла стола, и сразу же в коммуникаторе загудел голос Берга:
— Маккарти! У тебя жизненные показатели скачут! Ты что, собралась рожать?
Бой на арене уже начался. Первая кровь пролилась — не Гая, а секутора. Толпа мгновенно взревела.
— Маккарти! Отвечай! — Берг заговорил громче.
— Кажется, у меня… у меня воды отошли, — прошептала Эмпра, прикрывая рот рукой, и поднялась на трясущихся ногах.