Воздух из системы жизнеобеспечения корабля упруго хлестнул Прию по лицу. Она бросила торбу на диван, едва не попав в Шафрана. Красная панда свернулась среди подушек, вцепившись в свое недавно приобретенное сокровище. За несколько часов пребывания во власти когтей и зубов животного парик заметно обтрепался.
— Одни. Наконец-то. — Фар запер дверь и снял очки. Перед глазами стояло солнце — его сияние и слепящий свет пустыни. — Мне требуется отдых от такого отпуска. Плохо уже то, что она дразнит нас «Рубаи», но неужели обязательно быть такой… такой…
— Самодовольной? Наглой? — Прия попробовала подобрать нужное слово. — Вредной?
— Непонятной и действующей на нервы. Ты заметила, что она слова не сказала об этой поездке в Вегас? Ни одного. Столько суеты, чтобы проникнуть в нашу машину времени, а потом оказывается, ей и дела нет, куда мы направляемся, и возникает вопрос: а до чего тогда ей есть дело?
— До тебя. — Слова прозвучали колко, как то зеленое чувство, из которого они проросли. Цепкие усики, сжимавшие сердце Прии, поползли вверх, к горлу. — Или это незаметно после двух взаимосвязанных случаев? Она не сводит с тебя глаз, Фар.
— Слишком часто пялится, да?
— А ты пялишься на нее.
Фар закусил губу. Щеки его раскраснелись от ходьбы, но Прия подозревала, что частично это вызвано и эмоциями. Ей тоже стало жарко: она ощутила испарину на теле, предстоящую ссору и, может быть, поцелуи. Словно кто-то взял и отключил все защитные механизмы, отвечающие за ее чувства. Не просто кто-то, напомнила она себе. Элиот. Которая все расстраивает.
— Пи…
— Знаю, это не романтично. Но очень похоже, что она высасывает из тебя силы, а ты позволяешь ей это делать. Я не хочу встречаться с человеком-тенью.
— Для нас это новая ситуация, — мягко произнес Фар. — Ты сказала, Элиот играет вдолгую, а я эту игру до сих пор не освоил. Вот и получается, то нелепая игра в гляделки, то дурацкая затея с париком. Единственное, что страдает, это моя гордость, которой, по мнению Имоджен, у меня хоть отбавляй.
Фар шагнул ближе, и тепло его загорелой кожи окатило ее с ног до головы. Кончиками пальцев он коснулся рук Прии, прижался носом к щеке. Теперь разряд подействовал совсем по-другому: не раскрыл трещинки, а заполнил их, и Прия почувствовала, что ее кожа не самая подходящая оболочка для всего, что находится внутри. Девушка замерла, затаив дыхание, как песня перед первой нотой и после последней.
— Не сомневайся, Пи, — прошептал он. — Я твой до самого конца.
Сначала их поцелуй получился скованным — напряженные губы, стиснутые зубы, но они быстро оттаяли. Так всегда случалось. Таким был Фар по сути своей: легкое дыхание и жар неугомонного сердца. Прия уносилась вместе с ним, позволяя продолжительному поцелую забрать их из этого времени и места, из зоны отдыха «Инвиктуса» и из пустыни Невада в то восхитительное состояние, где были только они, они одни, плывущие и падающие, запустив пальцы в волосы друг другу, на диван, где только они…
И Шафран. Вопль красной панды — вы на моей территории!!! — вырвал их из забытья, вернул в реальность, и Прия осознала, что едва не раздавила собственным весом сумку со всем содержимым.
— Постой, постой! Ложка! Надо взять пробы, пока с ней что-нибудь не случилось!
Растрепав кудри, Фар повернулся на бок.
— Делу время, потехе час, так?
— А разве нет? — Внутри у Прии все горело, требуя продолжения, но, пересилив себя, она сказала: — Первым делом надо получить ответы на наши вопросы. Чем быстрее проведем анализ ДНК, тем лучше. На это потребуется всего несколько минут. Почему бы тебе не обыскать корабль? Здесь столько мест, куда можно спрятать «Рубаи».
— Хорошая мысль! — Фар соскользнул с дивана. С чего начать? Капсулы-соты.
Чтобы не загрязнить пробу, Прия натянула латексные перчатки, достала ложку из сумки и с осторожностью археолога развернула салфетку. До медицинского отсека она несла ее на обеих ладонях, как жертву богам или некий артефакт. Для пробы требовался всего один мазок, но Прия на всякий случай сделала два, подержала их в руках и прошептала молитву Ганеше, устранителю препятствий, чья миниатюрная статуэтка находилась у нее на рабочем месте. Слоноголовый бог спокойно наблюдал, как она помещает пробы в считывающее устройство. То была старая диагностическая машина, каких уже не использовали на новейших МВЦ. Раньше это не создавало им проблем, потому что экипаж не получал серьезных повреждений, кроме царапин, пищевых отравлений да время от времени обычных простуд. Исследование ДНК проводилось на борту «Инвиктуса» впервые.