Гадес, я пьян. Осознание этого факта пришло вместе с головокружением. Все сделалось голубым — светящийся обруч сполз на глаза. Когда Фар стягивал его, пластиковое соединение сломалось и кольцо превратилось в палочку. Он бросил обруч и стакан на пол, и ноги обезумевших танцоров растоптали их.
Фар стоял не двигаясь и смотрел, как вокруг него вращается толпа. Имоджен. Грэм. Прия. Незнакомые лица — одно за другим. Все потные, несмотря на сухой воздух. Сколько может длиться ночь? Он начинал думать, что вечно.
Кто-то взял его за локоть. Фар не удивился, обнаружив, что это Элиот. Лицо ее было жестким, как пальцы, вцепившиеся в руку.
— Что первым делом приходит в голову, когда ты вспоминаешь о «Титанике»? — Вопрос прозвучал достаточно громко, чтобы перекрыть музыку, но Фар некоторое время пытался вникнуть в смысл слов.
Что приходит в голову? После бутылки «Бельведера» в голове царила полная неразбериха. Он не мог вспомнить последние две минуты, не то что нюансы своего последнего задания.
— Хмм. Ящики?
— Как ты попал к этим ящикам? — Хватка Элиот нарушила кровообращение в руке. Кончики пальцев онемели, он почувствовал в них пульсирующее покалывание. — Ты помнишь точный маршрут?
Фар нахмурился. В голове кружилось, и он не мог ухватить мысль. Вспомнилось, как они обговаривали план: схемы корабля светятся на экране у Имоджен, рядом стоит Бартлби, щеголеватый во фрачном наряде. Потом он выбросил этот фрак за борт, прежде чем спуститься в багажный отсек. Но как он прошел до этой точки через первый класс?
Ничего. Пустота.
Он потряс головой, отчего тошнота только усилилась.
— Слишком много водки…
— Фекс! — Раньше Фар никогда не слышал это слово, но по тому, как Элиот его выплюнула, сразу понял, что она ругается. — Фекс! Фекс!
Потрясенный, Фар смотрел на Элиот. Как он мог забыть свою высадку на «Титаник»? Эвакуация запомнилась гораздо лучше, детальнее: полированные ступени, сердитый стюард, погоня по парадной лестнице.
— Все случилось слишком быстро. Я забыла Чарльза.
Чарльза? Какого Чарльза? Что за чепуху… И все-таки нет… нет… Земля под ногами качнулась. Вцепившись, словно когтями, в его локоть, Элиот потащила Фара сквозь плотную людскую массу.
— Нам нужно вернуться в Центральный. Прямо сейчас. — Эти же слова она повторила Прие, Имоджен и Грэму, когда вся группа собралась в кабинке. — Собирайте вещи, и улетаем.
— Погоди-ка минуту! — Теперь Имоджен стояла к Грэму гораздо ближе, чем четыре рюмки назад. Лицо ее раскраснелось от танцев, светящиеся зеленые пряди прилипли к коже. — Нет. У нас отпуск. Фарвей, скажи ей!
— У нас отпуск, — выговорил он. — Нравится тебе или нет, я все еще капитан этого…
— Если мы не улетим сейчас же, я уничтожу «Рубаи», — заявила Элиот.
Экипаж разом замолчал. К выражению лиц очень подходил бешеный ритм песни, запущенной диджеем Рори. Имоджен выглядела так, словно кто-то только что начисто обрил Шафрану хвост.
— Ты блефуешь. — Ставки оказались слишком высоки, чтобы Фар смог сохранить непроницаемое лицо. Мечты, свобода, жизнь… — Ты… ты не можешь с нами так поступить.
Брови Элиот поползли вверх. Одна из них размазалась, но это не выглядело комично, наоборот, усиливало угрожающий эффект.
— Могу и поступлю. Мы доставляем книгу к Лаксу прямо сейчас. Иначе ее… не станет.
Не станет.
Земля снова поплыла под ногами, и Фару пришлось постараться, чтобы удержать равновесие. Почему он не помнит, как шел через первый класс? Это ведь такой массив информации… минуты и минуты его жизни. Теперь, после напоминания Элиот, он мог думать только про свой провал памяти. Про тот участок мозга, где побывал некто, вырезавший кадры из пленки.
Могла ли она каким-то образом удалить воспоминания? Могла ли незаметно опоить эликсиром забвения? Элиот способна на все. Это было видно по ее глазам. Пылавший в них огонь мог обратить в пепел весь его мир. Страх, гнев, страх, страх, страх… Набирающий силу водоворот гнева и страха захватит его мир и унесет туда, куда Фару никогда не добраться. Рука Прии на его плече стала спасительным якорем в этой внутренней буре. Без нее он опрокинулся бы килем кверху.