— Плюхайся. Сейчас мы тебя подлатаем.
Мор торжественно водружает шар на одну из полок камина. Только сейчас Агата замечает её хромоту. Плетясь по коридорам, она всецело была поглощена абсурдностью обстановки и мало обращала внимания на идущую впереди хозяйку. Теперь же при свете камина можно было увидеть явное искривление костей коленной чашечки.
— Заметила? — под усмехающимся взглядом Мор Агата вежливо отворачивается, делая вид, как сильно её заинтересовали инструменты для шитья. — Ничего, булочка, я не сержусь. Эта поганка доставляет мне немало хлопот. Долго не постоишь, да и картон в обувь подкладывать приходится. Но это всё же лучше, чем быть совсем без ноги. Или без руки. Верно? Раздевайся. Для начала нужно обработать твои раны.
Пока Мор копается в коробках с инструментами для выкроек, Агата снимает одежду. Шанель, как назло, отказывается слезать с плеч. Кое-как выторговав альтернативу сидеть на коленях, она нехотя уступает. Её презрительное фырканье в сторону дремлющих воронов поочерёдно сменяется шипением. «Интересно, она так пытается защитить себя или меня?» — недоумевает Агата.
Жар от камина согревает полуголое тело, пока Мор зашивает порезы на спине. Чемоданчик первой помощи, заботливо принесённый одним из воронов, пылился не один год, ожидая своего звёздного часа. Всякий раз, когда женщина меняет инструмент или достаёт моток бинта, кошка принимается елозить, стараясь как можно тщательнее проследить за действиями. Агата понимает её тревогу. Недоверие к Мор укрепляется, стоит только вспомнить о неуклюжести последний. Вдруг она что-то напутает или ошибется? Сомнительная выгода получить вместо руки, к примеру, плавник.
Закончив с перевязкой, Мор убирает чемоданчик. Его тут же уносит один из пернатых слуг. В гробовой тишине дома хлопки крыльев слышны особенно чётко. Сама Мор начинает подготовку к операции. Первым делом она убирает в пучок волосы и загибает до локтей растянутые рукава рубашки.
— Что ж. Приступим.
Швейная игла, размером с ладонь, которая была вытащена из инструментария перед этим, размещается в игловыводителе. Катушка с блестящими стальными нитями вставляется на самый передний стержень. Ещё три матовых мотка — красный, черный и белый — насаживаются на последние.
— Руку.
Замеры длины, ширины и высоты каждого изгиба или пальца уцелевшей конечности женщина фиксирует пометками мелом на деревянной «ноге» устройства. Ориентируясь по ним, Мор отрезает необходимое количество бежевой ткани, а затем аккуратно перекладывает её на кофейный столик.
— Думаю, всё готово, — Мор садится в кресло, разминая пальцы рук.
На языке Агаты так и ворочается глупый вопрос. «Вы же не будете использовать её на мне?» Она прекрасно понимает, что ответом станет только — «другого выхода нет». Однако сколько ни успокаивай себя, легче от этого не становится. Стоит только бросить взгляд на гигантскую иглу, как по спине пробегает полчище мурашек. Руки начинают теребить шерсть и без того беспокойной кошки. Глаза мечутся. Сердце сходит с ума в груди. Лишь ледяной рассудок не даёт телу сбежать куда подальше.
— Этой штукой точно не пытали людей в средневековье? — неуверенно спрашивает Агата.
— Ой, было и было. Что прошлое ворошить, — Мор небрежно отмахивается. И округлившиеся глаза Агаты её ничуть не смущают.
Мор отодвигает один из встроенных шкафчиков. Внутри оказывается внушительная зеркальная пластина. Аккуратно двигая платформу, швея настраивает её так, чтобы будущая рука полностью поместилась на неё в расслабленном состоянии. Первым в нитепритягиватель попадает серая нить. Мор снимает иглу с держателя, пяткой становясь на нажимную педаль. Левую руку она кладёт на уродливый вырост — всё, что осталось от руки. В правую ладонь ложится игла. Агата интуитивно напрягается, готовясь к боли. Блеснув в мягком свете огня, острие вонзается в кожу.
Ожидаемой волны отупляющей боли не происходит. Ловко орудуя инструментом Мор, вышивает контур плеча. Когда игла доходит до конца обрубка, женщина принимается выводить пируэты прямо в воздухе, бессвязно бормоча что-то под нос. Только что мягкая и податливая нить за секунды твердеет до стали. Менее, чем за пять минут, на зеркальной платформе уже лежит почти готовый металлический каркас будущей руки.
— Поразительно, — восхищенно выдыхает Агата.
— Пустяки, — как можно небрежнее бросает Мор, стараясь скрыть довольную улыбку.
— Вовсе нет! Эта технология могла бы сделать прорыв в медицине.
Но, похоже, Мор не особо рвётся помогать людям. Покачав головой, она склоняется над зеркальной доской. Каркас ладони и пальцев не так легко выткать массивной иголкой. Неповоротливая строптивица так и норовит испортить проделанную работу. Швее постоянно приходится корректировать натяжение нити с помощью встроенных шайб.
— Нелюди никогда не станут сотрудничать с теми, кто сжигал их родню на праведных кострах.
— Тогда почему вы помогаете? — этот вопрос у Агаты маячил в голове с момента, как она переступила порог странного дома.
— Во—первых, ты, дорогуша, моя знакомая. Во—вторых, оплату за услуги никто не отменял. А она внесена.
Девушка с сомнением переваривает ответ. «Что-то всё равно не сходится».
— А как же кража Терри? Я, конечно, не была причастна к ней, но вернуть шар вполне могла. Если бы он не пропал черт знает куда, — перед глазами всплывает неприятное мужское лицо с полосой усов и плотно сжатыми губами. «Не удивлюсь, если этот надменный тип решил отомстить мне за оказанное неуважение».
— Что за «надменный тип»?
Непонимающий взгляд сталкивается с бездонными переливами стёкол. Неужели она опять сказала мысли вслух? «Пора прекращать слишком глубоко закапываться в себя. Иначе последствий потом не оберёшься», — справедливо рассуждает Агата. Раньше у неё не возникало проблем подобного типа. Но расшатанные за последние дни нервы всё хуже справлялись с контролем эмоций. Безучастное поведение стало обрастать живыми человеческими эмоциями. С губ чаще и чаще слетали, запрятанные в самые дальние уголки души, чувства. И это пугало Агату. Привыкшая ходить под непробиваемым панцирем равнодушия, она страшилась того, что произойдёт, когда он развалится окончательно.
Терпеливо ждущая ответа Мор тем временем завершает первую часть работы. Стальной каркас руки выглядит впечатляюще. Мор снимает ногу с педали. Игла отправляется отдыхать на своё законное место. Теперь приходит черёд белой катушки. Её нить Мор наматывает на пальцы обеих рук. Безошибочными ловкими движениями женщина приступает к наращиванию костной структуры.
— Нет—нет. Подожди. Я хочу угадать, — нутром почувствовав, что Агата вот—вот ответит на вопрос, Мор меняет план, — у нас всего два варианта. Первый — Бернадетт. Я подозреваю, что в центральной части города ты ещё не была, так бы мне пришлось пришивать ещё и уши. Кто хоть раз слушал её ядовитые сплетни, начинал завидовать глухим. Так что выбор очевиден. Это Деливеренс, так?
— В Ливингстон Бэй проживает всего два человека с вредным характером? — Агата сжимает кулак, стараясь сохранить внешнее спокойствие. За его барьерами скрывается хаотичная буря из одного слова: «слежка».