— Ещё одно слово, и ты влетишь в эту картину со свистом.
Продолжая ухмыляться под нос, Агата делает шаг вперёд. Она пытается подбодрить себя перед разочарованием. «Выше нос, когда идешь на эшафот», —говорил Уильям перед каждым совещанием с профессорами. Осторожные надежды робко прокрадываются в голову. Может препарат всё же уцелел? «Прочь, прочь. Клок-Холл. Нужно сосредоточиться на нём». Агата с трудом отгоняет ворох тревожных мыслей. Но как представить то, отчего не осталось и следа?
Рисунок картины искажается. Изображение сменяется лестницей. Дойдя до рамы, краска выливается за края, достраиваясь в реальности, пока не доходит до носков ботинок. Агата неуверенно наступает на них. Твердые. Настоящие. Агата подходит в плотную к холсту. Обернувшись, она в последний раз оглядывает часовню. Встрепенувшиеся коты вытянули шеи, наблюдая за ней. Только Шанель, безмятежно развалившись на скамейке, наслаждается теплом печи.
— Спасибо, Деливеренс.
Тот отмахивается.
— Дейл. Просто Дейл. Деливеренс ушёл в забвенье после карточного проигрыша.
— В таком случае Дейл… подумайте над моими словами о Терри. Если подарить кому—то крылья, то он не обязательно взмоет в небо, покинув вас навсегда.
Мужчина склоняет голову. Помолчав, он тяжело вздыхает.
— Я потомок великого рода Ван дер Брумов. И как все они, упёртый, до чёртиков, баран.
— Если это ваша главная черта, то припишите к своим родственникам и меня.
Деливеренс заливается смехом.
— Иди уже.
Собравшись с мыслями, Агата делает решительный шаг. Тело погружается в вязкую массу. Сосредоточиться. Думать о Клок-Холле. Перед глазами появляется образ дома. Добавить щепотку огня. Развалины. Да. Обгорелые куски древесины. Картинка меняется. Агата крепко стискивает кулаки. Стоп, что? Кулаки? Где её ружье? Изображение пропадает. Сменяющие друг друга картинки скачут перед глазами, пока не сливаются в одну бескрайнюю пустоту.
Глава 20
Терри резко открывает глаза. Ему показалось, или он слышал выстрел? Где—то далеко. В лесу. Замерев под одеялом, он прислушивается к тишине. Под ворочающимися во сне Рен—Клод скрипит кровать. Сноп снежинок стучится в окна. Мирно тикают настенные часы с кукушкой. Ещё немного подождав, Терри зарывается под одеяло с головой. Агата ушла. Он снова один. По щекам катятся крупинки влаги. Терри утирает их ладонью. Такое чувство, что они были знакомы с рождения. Предстоящая разлука кажется вечностью. В груди закрадывается когда—то пережитое ощущение разлуки. Почему—то ему кажется, что он не впервой теряет дорого человека. Будто до Агаты был ещё кто—то.
А ведь он так и не успел ей сказать про метку охоты. Хотя Агата вроде бы и сама догадалась об этом… Но как он мог не заметить её с самого начала⁈ Кто бы ни поставил эту дрянь, являлся сильным заклинателем. Деливеренс? Вряд ли. Вонючка Мор? Тоже не подходит. Та сигареты из пальцев не выпускает, а во второй руке всегда сжимает очередное лакомство. Да и ленива она для подобных заклятий. Слишком долго и сложно. Но тогда кто? В голову приходит страшная мысль. Что если Агата сейчас в опасности? Терри зажмуривается. Агата сильная. Она справится. Скорее всего, она уже покинула город. Надо было рассказать ей про сгоревший дом с самого начала. Но Терри так не хотел отпускать её! Наверное, она сильно расстроилась, увидев пепел вместо драгоценных чемоданов.
Дремота накатывает с новой силой. Тягостные раздумья давят со всех сторон, окружая его. Высунув голову наружу, Терри наблюдает за медленно поднимающимся с колен рассветом. На часах перевалило за пять утра. Сколько он так лежит? Час? Два? Поворочавшись, Терри выползает из—под сонного плена. Одежда ровной стопочкой сложена стуле. Агата со своей дотошной аккуратностью даже здесь оставила след. Одевшись, Терри на цыпочках прокрадывается через дом. На кухне он находит остатки супа в кастрюле и пару свежих булочек. Сёстры встают ближе к семи. Будить их ради того, чтобы попрощаться с ними, Терри не хочет. Они и так натерпелись за прошлую ночь.
Терри засовывает руки в карманы штанов. И как он жил раньше без автономного заклинания расширения пространства, вшитого в одежду? Хоть какая—то польза от его ненавистного дяди. Последняя вылазка в Проклятый Лес увенчалась успехом. Помимо оленины, которой он успел накормить Агату, ему попалась стайка зайцев. Их шкурки Терри бережно раскладывает на столе. Сёстры обрадуются такому сокровищу.
Стараясь не шуметь, Терри тихонько притворяет за собой дверь. Его встречает пустое поле. В рассветных лучах солнца Район Древних выглядит весьма удручающе. Оголённая нищета, прятавшаяся во тьме ночи, выползает наружу своими провалившимися крышами и сломанными заборами. Карнавал цветения и ухоженности по соседству недовольно взирает на апогей забвения. Но даже эти притихшие лачуги более живые, чем игрушечные домики Улицы Роз. Терри знает, в таких разрушенных фермах—домах до сих живут нелюди. Безукоризненно чтущие законы предков, они каждый год возделывают неплодоносные земли, выводят скот и пляшут у огромных костров в полную луну. Большая часть нелюдей Района Древних, включая Рен—Клод, не бросаются в Терри камнями, стоит ему появиться здесь. Однако, именно с сёстрами у него наилучшие отношения. Агате повезло с выбором. Хотя гостеприимность овечьего стада оставляет желать лучшего.
В груди затягивает свою унылую песню тоска. Может, стоит прогуляться до Клок—Холла? Что, если удача на его стороне, и Агата ещё не уехала? Тогда он сможет увидеть ещё раз. Обнять. Дотронуться до непослушных волнистых волос. Чтобы узловатые пальцы заботливо погладили по макушке.
Приободрившись, Терри рысцой устремляется через поля. Покосившиеся дома мелькают, сменяясь душной улицей Роз. На опустевшей площади дремлет всего—то десяток котов. Остальные разбрелись по домам или убежищам. Кошачий патруль прочёсывает город и окрестности даже в такое мёртвое время. Терри это радует. Ни одного местного, встреченного по пути — знак удачи. Настоящая жизнь нелюдей течёт не днём, а ночью. Даже ребёнок знает, что Тьма —лучший проводник. Заклятия, сотворённые в тёмные сутки намного сильнее и дольше работают. Лишь при первых лучах солнца местные расходятся по кроватям и, уподобившись кошкам, дрыхнут до самого обеда.
Над головой Терри смыкаются кроны деревьев. Парк — одно из его любимых мест. Устроиться под тенью деревьев и дремать весь день, пока очередные идиоты не притащатся на пикник. Но и тогда Терри умудряется извлечь выгоду. Припугнув или заставив отвлечься нелюдей, он резво сгребает оставленную еду, чашки, тарелки и даже чужие сумки, а затем даёт деру. «Я лишь выживаю», — каждый раз повторяет воришка себе. Обокраденные недоумки не обнищают от пропажи яблочных пирогов, выцветшей шляпы или нескольких тарелок с особо изысканным узором.
Терри переходит на шаг. Луговое пространство практически не пострадало от огня. Зато от Клок—Холла остались лишь обгорелые стены да клык печной трубы в центре. Зоркий глаз подмечает чёрную точку недалеко от парадного входа. Приглядевшись, Терри различает автомобиль. Дорогой. Красивый. Блестящий в подступающем солнце. Он никогда не видел таких машин. За всю жизнь ему встречались лишь грузовики с кошачьим кормом или кряхтящие от старости форды более состоятельных горожан. В конце концов, зачем нужно авто, если есть метла? Места много не требует, как и бензина. Успевай только начищать и следить, чтобы заклинание левитации не закончилось.
Пришедшая в голову мысль подогревает тлеющую надежду. Агата ещё не уехала! Он успеет увидеться с ней. Припустившись на бег, Терри рысцой пробирается через сорные травы. В доме кто—то ходит! Чей—то силуэт петляет среди обогревшей древесины. Это Агата. Терри уверен. Может получится уговорить взять его с собой? И тогда они вместе покинут это скучнейшее в мире место.
Обломки с треском ломаются под его ногами. Скользящей взгляд останавливается на фигуре неподалёку.
— Пелнатый? Ты—то что тут забыл?
Терри непонимающе оглядывает человека напротив. Его он здесь никак не ожидал встретить. Темно—синие глаза даже не пытаются скрыть неприязни. Упорно поджатая линия губ. Бледная кожа. Смятая клетчатая рубашка. На ладонях ещё горят рисунки недавно сотворённого заклинания.