Даже после того, как милицейский Уазик со счастливым лейтенантом покинул пределы моего нового двора, меня по-прежнему продолжали терзать всевозможные сомнения и догадки. Несколько раз, уже самолично, я обошел квартиру. В поисках трупа заглянул туда, куда вряд ли, успели заглянуть милиционеры. А мой мозг все продолжал и продолжал выдвигать всё новые и самые нереальные версии случившегося. В конце концов, я сдался, списав произошедшую со мной невероятную историю, на чрезмерное злоупотребление алкоголем и излишний стресс, накопившийся за последние сутки.
Так бы, наверное, и забыл я о той привидевшейся мне мёртвой девушки или, быть может, как-нибудь в будущем вспоминал о ней с юмором и усмешкой. Вот только, последовавшие за тем события, вновь не заставили бы меня с содроганием вернуться памятью к тем утренним передрягам. Однако всему свой черёд…
Целый день, размеренно потягивая пивко, я занимался передвижкой мебели, разбором и раскладкой вещей, завинчиванием в стены шурупов, мытьем полов и раскатыванием ковровых дорожек. Увлекся я этой домашней работой так, что и не заметил, как за окном совсем стемнело, и наступил поздний вечер. Лишь закончив с привидением квартиры в более и менее сносный человеческий облик, я и позволил себе небольшой отдых. Непроизвольно обратил внимание на часы. К тому моменту стрелки на них уже показывали без четверти двенадцать. А у меня осталось незавершённым ещё одно, последнее из намеченных с утра дел. А именно, навесить замок на зловещий чердачный люк. Дело, в общем-то, плёвое, трехминутное.
Ровно в двенадцать я вышел на лестничную площадку с массивным (если не сказать амбарным) навесным замком. Поднялся по деревянной лестнице до самого её верха. Памятуя о вчерашней неудавшейся попытке с ходу открыть чердак, осторожным движением я подёргал крышку люка. На сей раз она свободно ходила вверх и вниз без каких-либо затруднений. Я облегчённо вздохнул. Казалось бы, чего ещё надо – защёлкни на петлях душку, да иди себе восвояси. Однако меня разбирало почти детское любопытство: а чё там сейчас?
Одним рывком я поднял крышку в вертикальное положение, и уж было собрался заглянуть вовнутрь. Как вдруг, мой взгляд встретился…
Вы не поверите. Со стеклянным взором широко открытых глаз той самой мёртвой девицы. Её светлое тело, ярко контрастировавшее с тёмным фоном чердака, лежало именно там. Причём, на самом краю чердачного проёма. Потому и оказались наши лица в каком-то сантиметре друг от друга.
– А-а-а!.. – исступлённо заорал я.
От дикого ужаса, заставшего меня врасплох, мои ноги подкосились. Тогда как руки самопроизвольно разжались. Отпустив поручни деревянной лестницы, я полетел вниз на холодный бетон лестничной площадки.
Последнее, что увидеть,… Точнее то, что успело отложиться в моей памяти, было женское, мертвецки бледное тело. И как плеть, свисавшая из люка её белая безжизненная рука…
– …Со-се-ед!.. Со-се-ед!.. Ты как себя чувствуешь?
С трудом приоткрыв глаза, я увидел склонившуюся надо мной Полину Никитичну. Ту самую соседку, с которой я познакомился ещё позавчера во время выбора квартиры и с которой совсем уж по-скотски обошёлся тогда Илья.
Кое-как встал на ноги. Голова гудела, в ногах чувствовалась лёгкая дрожь. Упав с лестницы, я очевидно хорошенько долбанулся головой, получив при этом лёгкую форму сотрясения.
– Случайно зашла!.. Собиралась пригласить тебя на наше новоселье!.. – чувствуя некоторую неловкость и как бы оправдываясь, продолжила старушка. – …Поднялась к тебе на этаж, а ты здесь лежишь!
– Не понял!.. – потирая затылок, я постепенно приходил в себя. – …О каком новоселье идет сейчас речь?
– Ты, что ж?.. И на улицу ни разу сегодня не вышел?.. – удивилась старушка. – …Наши жильцы в свои квартиры вернулись!.. Все, одним скопом заехали!.. Целый день вещи таскали!.. Мы ж здесь, почитай, с первого дня!.. Дом дружный!.. Вот и тебя, за наш общий стол хотели пригласить, дабы поближе познакомиться с новым соседом!
– За приглашение, конечно, спасибо!.. Да только поздно уже!.. Мне на работу рано вставать! – я попытался вежливо отказаться. Не до гулянок мне нынче было. Над моей головой (причём, вовсе не в переносном, а в самом буквальном смысле) сейчас висел труп. Хорошо ещё, что бабулька так ни разу и не удосужилась поднять свои очи к верху. Уверен. Её отношение к новому соседу, наверняка изменилось бы: с радушно-гостеприимного, на истерично–предынфарктное.