Задаваться-то я задавался, однако ответить на этот вопрос так и не мог.
А в последнюю ночь, проведенную на седьмом этаже своей прежней квартиры, мне вдруг приснился до крайности реалистичный сон. Будто вовсе и не сон это был, а самая настоящая жизнь. Моя жизнь. Правда, в вовсе непривычной для меня обстановке.
= 11 =
…С тяжёлым сердцем, я медленно прохожу по залам замка. Мне предстоит передать, самой дорогой и любимой девушке, весьма неожиданное и неприятное для нас обоих известие. Безусловно, я огорчу её. Более того, мои слова, наверняка будут восприняты, как предательство самых высоких чувств и намерений. Быть может, она никогда не сможет меня понять…
Но таковы суровые законы рыцарской чести. Я остаюсь воином. И клятва, которую сегодня, вступая в Священное Братство, я принял — в любом случае, будет для меня святой, неоспоримой и обязательной…
О, Марта! Такая нежная, беззащитная и не о чем не подозревающая, она стоит у окна.
— …От чего, на тебе нет лица?.. — обернувшись на звук моих шагов, спрашивает девушка.
— …Наш отряд из девяти рыцарей, под командованием моего отца — сегодня вечером, покинет замок!..
— Надолго?.. — она обворожительно улыбается, совсем не догадываясь, каким суровым будет мой ответ.
— Да!.. На очень долго!.. — я никак не могу решиться, открыть ей всю правду. Потому, эту самую правду — ей и приходится вытягивать из меня по частям.
— Надеюсь, к нашему венчанию, вы успеете обернуться?
— Увы, но венчание придется отложить, на неопределённый срок!.. Ты прекрасно знаешь, что единственным занятием достойным рыцаря — во все времена, была и остается война!.. К ней я готовился все свою, не очень-то и длинную жизнь!.. Так вот!.. Мы отправляемся в Иерусалим!.. Нас ждет тяжёлый и многодневный поход!.. Не знаю, как долго он продлиться, но обещаю!.. Нет, я клянусь, что обязательно вернусь из него живым!..
— Роббер, прошу тебя, не уезжай!.. — на глазах Марты навернулись слезы. — …Мне приснилось очень плохое видение!..
— Об этом, не может быть и речи!.. — оборвал я, девушку.
— В таком случае, я попрошу лишь о венчании!.. Не нужно помпезности, я согласна на самую скромную церемонию!.. Пожалуйста, задержись на пару дней!.. А после, ты благополучно догонишь своих!..
— Нет!.. — категорично отвечаю я. — …На время похода — все мы, приняли обет безбрачия!..
— А как же, я?.. — более, она была не в силах сдерживать слезы. Те ручьем потекли по её щекам.
— Марта!.. Дорогая моя девочка!.. — я обнял её хрупкие плечи. В зеркальном отражении, я вижу её вздрагивающую точёную фигуру и свой белый плащ, с красным крестом, накинутый поверх рыцарских лат. — …Мы знаем друг друга с детства!.. Мы созданы друг для друга!.. В конце концов, мы помолвлены!.. Так какая разница, когда состоится венчание: до или после?.. Мы любим — и это главное!.. А расставание, лишь укрепит наши чувства!..
— Роббер, ведь ты и сам не веришь в то, о чем сейчас говоришь!.. В твоей речи, легко узнаются слова отца!.. — девушка отталкивает меня. — …Он ненавидит меня!.. Он всегда был против нашего брака!.. Если для тебя, он важнее — можешь уезжать с ним, куда угодно!
— Зачем ты так, Марта?
— Как?.. Думаешь, по отношению ко мне, это не жестоко!.. Убирайся!.. Видеть тебя, не желаю!
Нет. Совсем не таким — абсолютно по иному, я представлял себе наше прощание. Мое самолюбие было оскорблено. Потому, без лишних слов, я решительно направился к выходу…
— …Роббер!.. — кричит вдруг Марта. Я успеваю, лишь обернуться, а дама моего сердца, уже бросается мне на шею. — …Прости!.. — она вновь становится той Мартой, которую я знал многие годы. — …Прошу тебя!.. Ради Бога, не будь через чур храбр и бесстрашен!.. Помни, что подвиги совершаются не только с горячим сердцем, а ещё и с холодной голо-вой!.. Береги себя!.. Знай, что тебя здесь ждут!.. И совсем не обязательно, возвращайся героем!.. Ты просто — возвращайся!..
После таких напутственных слов, любой поход должен пройти легко. А тяготы и лишения, с ним связанные — покажутся сносными и вполне переносимыми.
Когда вереница всадников взяла юго-восточное направление, а я, в последний раз оглянулся на оставленный позади замок — она, все ещё смотрела в то же самое окно, у которого нам суждено было расстаться. Пришпорив своего рысака, я помчался вперёд, обгоняя всех — с одним лишь единственным желанием: поскорее скрыться в близлежащем лесу, через который проходила дорога…
Я проснулся за полчаса до звонка будильника. А если быть более точным: я подскочил с постели, как ужаленный, с одной лишь единственной мыслью, завладевшей всем моим сознанием.