Совершенно случайно я не умерла в первый раз. В ту ночь, когда меня похитили гоблины, я пошла на встречу с информатором-горгульей по имени Макс, надеясь получить от него любую информацию о том, почему погибла моя Триада. Макс всегда помогал мне раньше. Той ночью он отступил и позволил гоблинам забрать меня. Если бы я пришла на несколько минут позже или раньше, или если бы Макс сделал что-то, чтобы помочь… Но я не могла изменить произошедшее и застряла в этом причудливом новом теле.
— Товин выбрал меня своей целью только потому, что знал, Вайят любит меня и согласится на заклинание, — призналась я.
— Нет другой причины? — Он задумчиво нахмурился, приподняв брови дугой. — Стоун, кто-то любит тебя настолько, что променяет свою свободу — черт возьми, свою душу — на то, чтобы дать тебе еще шанс на жизнь. Большинство из нас убило бы за такую любовь.
Я начала краснеть и попыталась сменить тему. — Твоя команда любит тебя. Только чертовски хороший друг отрубит тебе руку, но не позволит стать монстром.
— Да, я тоже их люблю, но не собираюсь целоваться с Майло за то, что он спас мне жизнь. — Тибальт не улыбнулся, но в его глазах блеснуло веселье. Он вспыхнул на мгновение, а затем померк, когда вернулась яростная твердость. — Кроме того, рано или поздно им придется заменить меня.
— Почему? Кисмет сказала, что ты пытаешься вернуться…
— В учебный лагерь? — он фыркнул. — Это в лучшем случае еще будет не скоро. У меня только одна чертова рука, Стоун. Меня вернут как стажера, и к концу первых трех месяцев я буду мертв. То дерьмо, через которое нас заставили пройти, полоса препятствий… Я в порядке, но больше не могу с этим справляться.
Мысль о том, чтобы поставить ветерана с почти четырехлетним стажем в один ряд со стажерами, привела меня в ярость. Так тренеры фактически говорят о том, что он больше не стоит усилий. Я постаралась расслабиться до того, как что-нибудь сломаю. — Как насчет того, чтобы пережить нынешний кризис? — сказала я. — Тогда мы поговорим об альтернативных вариантах карьеры?
Он нахмурился. — Ты открываешь собственную Триаду фрилансеров?
— Вовсе нет, но уверена, что Майло спас тебе жизнь не только для того, чтобы тебя вышвырнули. Итак?
Он кивнул. Решив, что разговор закончен, я направилась к двери. На полпути меня осенила самая странная мысль. Что-то, о чем задавалась вопросом в прошлом, но у меня никогда не было возможности задать вопрос вслух. — Я должна спросить еще об одном.
— О чем? — Он заинтересованно склонил голову.
— О чем думали твои родители, когда назвали тебя Тибальтом?
На долю секунды он ошеломленно смотрел на меня, а затем улыбнулся. — Я выбрал имя из книги Шекспира в одиннадцать лет. Мне понравилось, что он был принцем кошек.
— Ты сменил имя в одиннадцать лет? Почему? — Я ничего не знала о его прошлом. Черт, он тоже ничего не ведал о моем. Так было всегда — Триады не должны дружить.
— Я сам выбрал свое имя. Раньше у меня его не было.
— Кто же тебя воспитал? Волки?
— Что-то вроде того.
Я хотела узнать больше подробностей, но в дверь тихо постучали, и в следующую секунду она открылась. Майло просунул голову внутрь. — Время обеда, дети.
Тибальт застонал. — Я не…
— Джина сказала, что если ты не вытащишь отсюда свою задницу и не съешь что-нибудь, она свяжет тебя и затолкает тебе еду в глотку.
Я пыталась скрыть свой смех за кашлем. Тибальт уставился на меня. Вскоре мы втроем присоединились к остальным. На обеденном столе стояли две буханки хлеба — ржаной и пшеничный — банка майонеза, листья салата и несколько пластиковых контейнеров с мясными деликатесами и сыром. Вайят и Феликс сидели на противоположных концах дивана и уже жевали бутерброды.
Кисмет протянула тарелку Тибальту. На ней лежал аккуратно сделанный бутерброд, разрезанный на четыре треугольника, каждый из которых скреплен зубочисткой. Материнская забота, с которой Кисмет крутилась вокруг своего раненого охотника, не вязалась с напористым куратором, которым она являлась в поле.
— Я тоже получу бутерброд? — спросил Майло.
— У тебя две руки, — парировала Кисмет.
Майло выглядел подавленным. Тибальт рассмеялся, ткнул друга локтем в ребра и направился к дивану со своим обедом. Я потянулась за ржаным хлебом. С таким же успехом можно съесть что-нибудь, прежде чем весь мир рухнет.
Примерно за пять минут до ожидаемого звонка я стояла в ванной, упираясь руками в фарфоровую раковину и глядя на себя в зеркало. Я нервничала и была не в себе. Я попадала в неизвестные ситуации раньше, сталкивалась с неизвестными врагами в одиночку и даже занималась одной особенно неприятной ситуацией с заложниками, в которой участвовал мой покойный напарник Эш и три полукровки. У меня нет причин так бояться этого телефонного звонка.