Я плакала, пока не заснула, потому что когда проснулась в следующий раз, мы лежали рядом в постели, моя спина была прижата к его груди. Меня не завернули в простыни, вместо этого осторожно укрыли тяжелым одеялом. На мне были только длинная футболка и трусики. Я в безопасности с Вайятом и очень похожа на человека.
Я затряслась от смеха.
— Эви? Руки вокруг моей талии напряглись.
— Я рада, что жива, — выдавила я сквозь смех. Мой голос был хриплым, в горле пересохло.
— Я тоже.
Неожиданная истерика утихла через несколько минут. Я повернулась лицом к нему, легко двигаясь на большой кровати. Глаза Вайята цвета оникса словно пригвоздили меня к кровати и не отпускали. И я совсем не была против. Каждая мышца болела от усталости, как будто меня раздавило паровым катком.
— Я чуть не осталась там.
— Я знаю, — ответил он с каменным лицом.
— Сколько?
— Ты сражалась с ядом шесть дней.
Мой рот открылся, я не верила своим ушам. Шесть дней была в аду и вернулась обратно. Боролась за контроль над своим телом и разумом. Выражение его лица не изменилось. Шесть дней. — Где мы?
— В охотничьем домике к северу от города. Тибальт знает парня, который приезжает сюда осенью, и Джина сказала, что останавливалась здесь раньше. Нам нужно было безопасное место, подальше от людей. Ты не переставала орать, драться с нами… — Он сжал челюсти. — Сначала она хотела приковать тебя.
Я вздрогнула. — Ты придумал трюк с простынями?
— Да, и это едва сдерживало тебя. Каждый раз, когда один из нас подходил слишком близко, ты пытался нас укусить. Ты меня несколько раз оттолкнула. И Дэвида тоже. Финеас единственный, кто был достаточно силен, чтобы удержать тебя. Твои волосы немного изменились, но вернулись к своему цвету. Ты дралась и выкрикивала самые ужасные вещи, потом плакала и снова кричала. Замолкала, а потом начинала все сначала.
— Целых шесть дней. — Я могла только представить, что говорила вслух под действием яда из слюны вампира. — Кажется, я помню какие-то голоса. Однажды ты сказал Джине остановиться.
Ярость зажгла огонь в его глазах. Я не могла себе представить, с каким трудом ему удавалось сдерживать свой гнев. — В конце твои глаза изменились. Ей этого было достаточно. Она… Джина сказала, что либо я это сделаю, либо она.
Я сглотнула, стараясь побороть тошноту. Джина уже второй раз пыталась меня убить. — И?
— Я сказал ей идти к черту, что никто не убьет тебя. Сначала им придется переступить через мой труп. У нас была небольшая потасовка.
— Вы с Кисмет подрались?
Он коснулся уголка правого глаза. Когда присмотрелась, то заметила темный синяк. — Ага. Она подошла к тебе с ножом, а ты просто встала и закричала, как будто знала, что происходит. Но это была ты, Эви, а не человек, который кричал на нас всю неделю. Ты.
— Вовремя.
— Ты так думаешь? — Он погладил меня по щеке, легким, как перышко, движением. — Твои глаза снова изменились. В конце концов, Джина сдержала обещание не убивать тебя, пока ты не очнешься и не подтвердишь, что нормальная.
— Это хорошо. Подожди, ты сказал Финеас?
— Да, он пробыл здесь большую часть недели. Когда ты вчера проснулась, я отправил его домой принять душ и немного поспать. Он должен вернуться сегодня позже.
Меня удивило, что Финеас эль Чимал, один из последних выживших оборотней Кони в городе, был здесь всю неделю. Хотя мне не стоило удивляться. Его верность непоколебима, его сердце искренне. — Кисмет была здесь все это время?
— Большую часть времени. Она то возвращалась, то уходила со своей командой, так что мы никогда не оставались одни. Дэвид и Тибальт тоже были здесь часто. Мы никому не сказали. Пока об этом не знает никто за пределами нашей группы.
Их усилия поразили меня. Шесть дней ожидания, пока я либо изменюсь, либо умру. Они принесли меня в хижину в лесу, как заговорщики. Хранители смертельной тайны. — Как долго я спала на этот раз?
— Примерно день с тех пор, как ты впервые проснулись, Так что в общей сложности прошла неделя.
— Святой ад. — Я провела ногтями по густой щетине на его щеках. — Тебе нужно побриться.
— Тебе не нравится мой вид дикого горца?
Я изогнула бровь. — Наверняка щетина будет колоться, когда я тебя поцелую.
Он прижался своим лбом к моему. Наши носы соприкоснулись. — Не искушай меня.
— Почему?
Идеальный вопрос. Его рот прижался к моему. Это был целомудренный поцелуй, хотя мне хотелось его углубить. Я только что вышла из недельной комы, и у меня отвратительное дыхание. Как и ожидалось, его усы задели мои щеки, восхитительно покалывая кожу.