Я присела на подлокотник выцветшего дивана в квартире и смотрела, как Вайят снова набирает номер.
Его лицо просветлело, когда на звонок ответили. — Морган, это Трумен. Послушай, кто-нибудь еще сообщал о незначительном землетрясении сегодня утром? — Несколько мгновений он слушал ответ. — Клаудия одаренная, верно? Ага, так и думал. Я тоже это почувствовал. — Пауза. — Понятия не имею, что это может быть, но хотел убедиться, что мне это не показалось. Если вы что-нибудь услышите… Да, спасибо.
Он захлопнул мобильник и бросил его на узкую стойку.
— Что ты думаешь? — спросила я.
Он вздрогнул, глядя на меня с удивлением. Как будто забыл о моем присутствии, пока я была невидимой. — Я хотел расслабиться после похорон, и теперь эта надежда разрушена.
— Неужели?
— Да ладно тебе, Эви. Появилось что-то достаточное сильное, чтобы повлиять на весь Разрыв, и это просто так не исчезнет.
— Это не значит, что мы автоматически втянемся в это дело. Но даже когда произносила эти слова, понимала, как нелепо они звучали. С момента моего воскрешения я была в центре всех крупных событий, затрагивающих город и его нечеловеческих жителей. В этом виновата моя врожденная потребность защищать невинных жителей города. Так что, скорее всего, я все равно втянусь в это дело. Мертвая или живая.
— За последние несколько недель мы многое пережили, — недовольно сказал он. — Я просто хочу пару дней тишины и покоя. — Ему не нужно было говорить «с тобой». Это подразумевалось в его тоне и в том, как он смотрел на меня.
Три дня назад, очнувшись от кратковременной комы, я наконец сказала ему, что люблю его, и с тех пор не повторяла этих слов. И он не давил. Я хотела избежать разговора, который произойдет после того как призналась в своих чувствах. Не желала говорить ни об этом, ни о нас. Я боялась делать следующий шаг в наших отношениях.
Не то чтобы у нас никогда не было секса. Две недели назад, прямо перед тем, как я умерла и оставила свое старое тело, мы переспали. С момента моего воскрешения у нас не было секса. Хотя однажды мы почти это сделали, но из-за моей неспособности разобраться в своих эмоциях все закончилось, не начавшись.
До того как умерла, я не любила Вайята. Конечно же, я испытывала к нему уважение и он был дорог мне как друг. Но воскрешение в теле Чалис Фрост подарило мне не только способность телепортироваться, но и сильное физическое влечение к Вайяту. Моя голова и сердце были на двух разных волнах, и я просто не знала, как их примирить.
Я хотела заняться сексом с Вайятом, но одновременно боялась этого. Желала его, но сомневалась, что заслуживаю его.
— Мир и покой не входят в описание нашей работы, — ответила я.
— Нужно ли напоминать, что мы оба безработные?
Я соскользнула с подлокотника дивана и опустилась на упругие подушки. Этот диван стоял здесь с тех пор, как я жила в этой квартире, ничего не изменилось, кроме жителей. Квартира всегда была своего рода убежищем, местом вдали от хаоса и кровопролития нашей повседневной (и ночной) жизни. Словно наше святилище. Но каждый предмет мебели и пятно на ковре напоминали о призраках моей прежней жизни, и я чувствовала себя, как в тюрьме.
Вайят сел рядом со мной, переместив старые подушки на середину дивана. Я позволила гравитации наклонить меня вбок к нему и положила голову ему на грудь. Он нежно обнял меня за плечи правой рукой. Я вдохнула его знакомый аромат — специи, корицы и мускуса.
— Ставлю двадцатку, что твой телефон зазвонит в течение следующих десяти минут, — сказала я, — и испортит настроение.
Он усмехнулся, и этот звук прогрохотал в его груди под моим ухом. Он не часто смеялся. Никто из нас этого не делал. — Ты понимаешь, что своими словами нас сглазила?
— Ой. — Я поковыряла пальцем ворс на его рубашке. — Итак, насчет того землетрясения…
— Это было не землетрясение.
— Ага. Но что насчет этой дрожи земли… Есть какие-нибудь мысли? Ты был одаренным чертовски дольше, чем я. — Более десяти лет назад, будучи подростком, он открыл свой дар. Мои способности технически принадлежали Чалис, женщине, чье тело я унаследовала и которая теперь тоже часть меня. Даже моя исцеляющая способность была приобретенной, подаренной мне гномом по имени Хорзт. — Такое бывало раньше?