Увы! Мои наставления были усвоены даже слишком хорошо. Я не оставил камня на камне от наивной самоуверенности эллинских философов и отвратил их от занятий наукой. Мне следовало помнить, сколь заманчиво создание блестящих теорий и широких обобщений, даже ошибочных. Возможность изрекать истины и есть тот стимул, который заставляет многих ученых годами усердно собирать факты, даже кажущиеся обычными и заурядными. Если бы античные ученые осознали, какого труда требует сбор данных, позволяющих создавать обоснованные теории, они бы ужаснулись и оставили завятия наукой. Именно так и произошло.
По иронии судьбы, здесь я бессилен что-либо изменить. Вернись я в общество с развитой наукой и техникой, я мoг, если бы мне там не понравилось, построить новую машину времени; отправиться в прошлое и как-нибудь предостеречь себя от последующей ошибки.
Но ничего подобного невозможно сделать в этом мире, где еще не изобретены даже, ну, например, цельнотянутые ниобиевые трубы. Все, что я доказал своим путешествием, это то, что пространство-время имеет отрицательную кривизну, но кому здесь есть дело до этого?
Если Вы помните, когда Вы приезжали к нам в последний раз, Вы спросили у меня, что значит девиз, начертанный на стене моей кельи. Я сказал, что открою Вам это, когда расскажу всю свою фантастическую историю. Девиз гласит: «От добра добра не ищут», и лучше бы я всю жизнь ему следовал.
Роберт ШЕКЛИ
РЫБОЛОВНЫй СЕЗОН
Маллены жили в Лейнсвилле всего неделю, и их в первый раз пригласили в гости. Они приехали ровно к половине девятого. Кармайклы их явно ждали — на тeppaсе горел свет, входная дверь была приоткрыта, светились окна гостиной.
— Как я выгляжу? — спросила у дверей Филлис. — Все в порядке?
— Абсолютно, — заверил ее муж. Она улыбнулась и нажала кнопку. Послышался мелодичный звонок.
Джим Маллен поправил галстук и чуть-чуть вытащил платок из нагрудного кармана.
— Наверное, готовят ужин, — сказал он. — Позвонить еще раз?
— Нет, подожди немного. — Они подождали, потом позвонили снова.
— Очень странно, — сказала Филлис через несколько минут. Маллен кивнул. Кармайклы оставили открытыми все окна. Можно было увидеть столик для бриджа, расставленные стулья, накрытый стол — все было готово. Но никто не отзывался.
— Может, они вышли? — сказала Филлис. Джим подошел к гаражу.
— Машина стоит. — Он вернулся и толкнул входную дверь.
— Джимми, не входи.
— Я и не вхожу. — Он просунул в дверь голову. — Эй! Кто-нибудь дома?
Тишина.
— Эй! — снова крикнул Джим и прислушался. За соседней дверью слышался обычный шум — люди разговаривали, смеялись. По улице проехала машина. Где-то в доме скрипнула доска, потом снова наступила тишина.
— Не могли же они так уйти и оставить дверь открытой, — сказал Джим. — Что-то, наверное, случилось. — Он вошел внутрь. Филлис двинулась следом, но неуверенно остановилась в гостиной, в то время как Джим прошел на кухню. Она слышала, как он открывает дверь погреба, зовет: «Кто-нибудь есть?» и снова закрывает ее. Нахмурившись, он вернулся в гостиную и пошел наверх.
Через несколько минут Маллен, озадаченный, спустился вниз.
— Никого нет, — сказал он.
— Давай уйдем отсюда, — сказала Филлис, вдруг почувствовав себя неуютно в освещенном пустом доме.
Они хотели оставить записку, потом решили, что не стоит, и вышли.
— Не запереть ли нам дверь? — остановившись, спросил Джим.
— Какой смысл? Все окна открыты.
— И все-таки… — Он вернулся и запер дверь. Маллены медленно пошли домой, оглядываясь. Джим еще надеялся, что Кармайклы с веселыми криками выбегут следом. Но дом оставался безмолвным.
Маллены жили недалеко от Кармайклов — в доме, ничем не отличающемся от двух сотен других в этом городке. Мистер Картер сидел за карточным столиком и делал искусственные рыболовные насадки. Он работал медленно и аккуратно, его проворные пальцы ловко расправляли разноцветные нити. Он так увлекся работой, что не услышал, как вошли Маллены.
— Мы вернулись, папа, — сказала Филлис.
— А, — сказал мистер Картер. — Взгляните на эту прелесть, — он показал готовую насадку, очень похожую на шмеля. Крючок был искусно спрятан среди желтых и черных нитей…
— Кармайклов не было дома, — сказал Джим, снимая пиджак.
— Я завтра собираюсь на Олд-Крик, — сказал мистер Картер. — Мне кажется, там должны быть великолепные форели.
Джим усмехнулся. С отцом Фнллис разговаривать было нелегко. Ни о чем, кроме рыбной ловли, он говорить не хотел. С тех пор, как ему исполнилось семьдесят, и он ушел на пенсию, он посвящал все свободное время любимому занятию.
— Давай поужинаем, — сказала Филлис, с сожалением сняв свою красную шляпку и положив ее на столик. Мистер Картер Добавил еще одну ниточку к своему произведению, внимательно осмотрел его, положил на стол и пошел следом за ними на кухню.
Пока Филлнс готовила ужин, Джим рассказал стлрику, что произошло. Мистер Картер ответил в своей обычной манере:
— Поезжай завтра на рыбалку и выбрось все это из головы. Рыбная ловля, Джим — не только спорт. Это образ жизни, если xочешь, даже философия., Я люблю найти тихую заводь и сидеть на ее берегу-мне всегда кажется, что самая лучшая рыба должна быть именно там.
Филлис улыбнулась, видя, как Джим беспокойно ерзает на стуле. Ее отца было не остановить, стоило ему только начать.
— Представь себе… — продолжал мистер Картер. Но ФилЛйс прервали его на полуслове.
— Странно, — сказала она, рассматривая неоткупоренную бутылку молока. — Смотри.
Молоко к ним поступало с молочной фермы в Станнертоне. На зеленой этикетке было написано: «СтаннерОнская молочная феРма».
— И вот ещё, — она показала надпись ниже: «Проверенно Нью-ЙорКским одделом здравоохранНия». Все это напоминало неудачную имитацию фирменной этикетки.
— Где ты это взяла? — спросил Джим.
— Наверное, как всегда — в магазине у Элриджа. Что это — рекламный трюк?
— Не могу понять людей, которые ловят рыбу на червя, — говорил тем временем мистер Картер. — Мои насадки — произведения искусства…
— Не пей это, — сказал Джим. — Обойдемся и без молока.
Обнаружились еще три подделки. Плитка шоколада была черного цвета вместо коричневого. Была еще баночка c «плaввЛеным сЫром», почти на треть больше обычной, и бутылка «лимМонада».
— Весьма странно, — сказал Маллен, потирая подбородок.
— Я всегда бросаю маленьких рыбок обратно в воду, — продолжал мистер Картер. — Это один из неписанных законов рыбаков. Пусть они растут, пусть набираются опыта. Мне нравятся старые, хитрые рыбины, которые прячутся под корягой и бросаются прочь при виде рыболова. С такими порой нелегко бывает справиться!
— Отнесу эту бутафорию обратно к Элриджу, — скамв зал Джим, складывая «продукты» в бумажный мешок. — Если тебе попадется что-нибудь подобное, не выбрасывай.
— Олд-Крик-прекрасное место, — сказал мистер Картер. — Именно там водится крупная рыба.
Субботнее утро было ясным и солнечным. Мистер Картер встал спозаранку, позавтракал и отправился на Олд-Крик.
Джим Маллен допил кофе и пошел к Кармайклам.
Машина была в гараже. Были открыты окна, накрыт стол, и горел свет, точно так же, как прошлым вечером, Джим вспомнил когда-то прочитанный им рассказ о корабле, шедшем под всеми парусами на борту которого все было в порядке… но не было ни одной живой души,
— Может, поговорить с соседями? — спросила Филлис, когда он вернулся домой. — Похоже, что-то случилось.
— Похоже. Но с кем поговорить?
Близких знакомых в городе у них не было. Они знали три или четыре семьи, но понятия не имели, кто может знать Кармайклов.
Все проблемы решил телефонный звонок.
— Если это кто-то из соседей, — сказал Джим Филлис, — спроси у них.
— Алло!
— Здравствуйте. Не уверена, что вы меня знаете. Я Маргарет Карпентер, живу в соседнем доме. Мой муж к вам не заходил? — в голосе женщины слышались страх и беспокойство.