Глава 4
Будьте самоучками, не ждите, когда вас научит жизнь
Возвращаясь с утренней тренировки, был перехвачен тройкой ребят примерно моего возраста: два деревенских амбала со знатными кувалдами вместо кулаков и тщедушный колобок наголову ниже меня.
— Эй ты, жердяй! — перегородил он мне тропинку, ведущую в деревню. — Слушай сюда!
Два амбала выдвинулись немного вперёд и нависли на до мной с двух сторон. Я остановился и уставился на колобка.
— По деревне слух пошёл, что у бабки Мани одарённый на постой определился. Мне до фени, кто и где, вот только законы наши нарушать не стоит.
— И чем же я не угодил вашей милости? — съязвил я.
— А в морду не хошь? — с чего — то обиделся колобок и немного помолчав продолжил. — Ты артефакты заряжаешь? Заряжаешь! Денежку с этого имеешь? Имеешь! Делиться надо!
— С чего бы это? — не понял я.
— А с того, что до тебя артефакты на зарядку в город возил я и имел с этого навар. Ты меня его лишил. Кто будет возмещать убытки?
М — да… наглость — второе счастье, хотя в данном случае на лицо явный дефицит мозгов.
— Это твои проблемы.
— Похоже, ты меня не понял, — колобок по — хозяйски окинул меня взглядом. — Ярик, Радик проучите этого жердяя, только аккуратненько, мне его одежонка ещё сгодится.
Эх, замахнись моя рука! Два амбала одновременно двинули на меня. Попадаться под их кувалды желания нет совершенно. Пригибаюсь и ухожу под руку того, что слева. Шаг, второй и я за его спиной. Разворот и мой кулак впечатывается в затылок Ярика… или Радика. Амбал, так и не повернув головы медленно заваливается на землю. Второй разъярённый подельник наваливается слева и натыкается мордой лица на мою вытянутую ногу. Противно клацнула челюсть, голова второго амбала запрокидывается и он по инерции валится на спину. На автомате выкидываю щуп и избавляю неудачников от избытка энергии. Здесь главное не переборщить — надеюсь амбалы не загнутся раньше времени. Окидываю картину боя: два бессознательных тела на земле и сжавшийся от страха колобок. Беру его за шкирку:
— Так, что ты там на счёт меня говорил?
— Ты всё не так понял! — заблеял колобок. — Я всего лишь хотел пошутить!
— Выворачивай карманы! — отпустил я его.
Колобок суетливо избавлялся от содержимого карманов. Почти ничего интересного: небольшой нож с пояса в ножнах, два пустых накопителя с бытовых артефактов, полтора рубля мелочью и ещё какая — то дребедень. Деньги забрал.
— Компенсация за неудачную шутку.
Напоследок отвесил ему леща и тот отлетел в кусты. Знатно получилось! Честно говоря, я и не надеялся на столь быстрый и благополучный исход. Моя теперешняя физическая форма по любому не позволяет биться на равных с теми же амбалами, но… В переданной мне системе боя без оружия для одарённых есть одна маленькая хитрость — стоит лишь немного напитать собственной энергией тот же кулак и мощь удара значительно усиливается. Будем надеяться, что я не переборщил с накачкой и с моими оппонентами ничего серьёзного не вышло…
Дома поинтересовался у стариков насчёт колобка.
— Уже успел познакомиться? — хитро прищурился дед Тихон. — Сынок нашего трактирщика, Прошкой кличут.
— Не общался бы ты с ним, — добавила баба Маня, накрывая стол для завтрака. — Плохое о нём говорят…
Не знаю к каким выводам пришёл Прошка, но больше я его не видел, как, впрочем, и его подельников.
Спустя четвёртую неделю моего нахождения в деревне к нам в гости пожаловала Пелагея.
— Бабуля! — повисла она на шее бабы Мани. — Деда! Как я по вам соскучилась!
— Ты к нам как? Просто в гости или задержишься? — поинтересовался довольный Тихон.
— Погощу несколько деньков, если место найдётся.
Я несколько раз пытался разговорить стариков на тему их дочери, Дарьи Семёновны, но не особо получалось: баба Маня лишь тяжело вздыхала и украдкой смахивала набежавшую слезу, а дед Тихон героически отмалчивался. Лишь немного выпив, как — то раз, он высказался:
— Баба — дура! — махнул он рукой. — Всё не может забыть отцовского ремня. Как ни приедет всё вспоминает кто и сколько раз её в детстве наказывал. Всё помнит стерва! А я вот спрашиваю: просто так воспитывали ремнём или за дело? Добро она почему — то не помнит… Мать хоть давно её уже простила, но то, как она нас ославила на всю деревню забыть всё равно не может. Это ж надо — без родительского благословления с залётным купчиной в город умотать! Да ладно бы если любовь, но он же ей в отцы годился! Не по — людски это!