— Да не привык я как — то на шее…
— Ты зря — то не выдумывай! — перебила меня баба Маня. — Али не видел, что теперича у нас и мясцо свежее, и сальце, и соленья какие на столе не переводятся, да и по хозяйству дед много чего справил. Не все смогли денежкой расплатиться. Так что бери и не хорохорься, а то обидимся!
Выгодный отдых в деревне получился: и здоровье поправил, и подучился малость, да ещё и полтора червонца прибыли (вместе с трофейными) заимел!
Торжественной встречи «блудного» родственника не случилось. Дарья Семёновна отсутствовала по причине неразрешимых «производственных» проблем. Тимофей, её сын, закончив ремесленное училище уже где — то нашёл себе работу. Обо всём этом мне сообщила радостная Пелагея. Мои апартаменты по — прежнему находились под крышей дома, правда, несколько увеличившись в размерах. Теперь кроме спальни у меня имелась комнатка для занятий, где расположился старый потрёпанный диванчик, пара кресел и ученический стол. Несколько удивительно в этой комнатке смотрелась дверь, открыв которую я увидел вполне сносную лестницу во двор. М — да… это в смысле, чтобы я лишний раз в доме глаза не мозолил?
— Маменька решила, что так тебе будет удобнее и мешать никому не будешь, — потупив глаза пролепетала Пелагея. — А светёлку за лето утеплили и заодно крышу в доме перебрали, так что холодно не будет.
Ну да, это пока печная труба тёплая, а зимой температура в светёлке к утру мало будет отличаться от уличной. Честно говоря, такое скотское отношение ко мне уже задрало. Надо будет переговорить с опекуншей и расставить все точки над «i».
Вечером пригласили на семейный ужин. Что могу сказать по этому поводу? Сплошное ханжество! Столь открытое пренебрежение к своему родственнику, к тому же будущему дворянину, но больше всего раздражало показное подражание аристократам. Я не скажу, что великий знаток традиций этикета, но в моём понимании за неплохо сервированном столом сидели неразумные обезьяны. Пелагею я не беру в расчёт по причине юного возраста и полного непонимания происходящего. Дарья Семёновна и Тимофей всем своим видом показывали, что я для них никто и наше вынужденное соседство им в тягость. Даже Пелагея в конце концов что — то почувствовала и стыдливо залилась краской. После ужина тётка Дарья пригласила меня в свой кабинет на втором этаже.
— Через неделю начнутся занятия в гимназии. Все документы на тебя оформлены и находятся в приёмной комиссии. Тебе остаётся лишь появиться в гимназии и приступить к учёбе. Всё понятно?
— Мне нужны деньги, — ехидно улыбнулся я ей.
— Зачем?
— За лето я несколько вырос, да и зарос основательно. Мне необходимо сменить гардероб и посетить цирюльника.
Дарья Семёновна задумчиво уставилась на меня и через минуту молчания продолжила:
— Хорошо! Я что — нибудь подберу тебе из вещей Тимофея, а кухарка подстрижёт!
— Не привык ходить в чьих — либо обносках! — огрызнулся я.
— Так привыкай! — рявкнула тётка.
Вот стерва! Она себя царицей возомнила? Или ей, извиняюсь, по морде лица давно никто не хаживал?
— Вы не оставляете мне выбора. Завтра же пишу прошение о переводе меня на государственное попечение!
Казалось, у опекунши глаза на лоб от злости вылезут. Похоже, что денежные средства моих родителей она уже пустила в дело и если я уйду в приют, то их придётся вернуть государству.
— Что ты хочешь? — прошипела она.
— Ничего сверх того, что прописано в договоре об опекунстве: денежное и материальное обеспечение, а также полный пансион.
— Денежное обеспечение по достижению 16—летия, — поправила она меня.
— Ничего страшного, будем считать это актом доброй воли с вашей стороны. Я же постараюсь, как можно реже появляться у вас на глазах и не присутствовать на семейных мероприятиях.
— Сколько?
— Одежду раз в сезон и 50 рублей в месяц.
— Сколько, сколько?.. — поперхнулась Дарья Семёновна. — Да у меня Антон получает десятку! Так с него хоть толк какой — то!
— Я не приказчик. Я дворянин и должен соответствовать статусу! Кроме того, в эту сумму входят расходы на приобретения канцелярских товаров и на пропитание, я не планирую в дальнейшем присутствовать на совместных обедах, ужинах и завтраках.
В общем сторговались мы на 20 рублях и питаться я буду дома, у себя в светёлке, а канцелярией со мной поделится Пелагея. После жарких споров спустился вниз воды напиться. Возвращаясь к себе, через неплотно закрытую дверь в кабинете тётки послышались голоса.
— Ничего, Тимофей, нам только три с небольшим месяца нужно перетерпеть, а потом посмотрим, как этот наглец у нас в ногах ползать будет, — как бы успокаивая сына, прошипела тётка. — Нам главное дождаться его первого совершеннолетия, а после него никакой приют ему уже не светит.