Судя по всему, на дворе ночь, а относительно светло из — за выпавшего снега и яркой Луны. Попытался встать, но не тут — то было! Левая рука наручниками прикована к деревянной раме кровати. Это кто же так боится, что я в голом виде, посреди ночи, да ещё и с огнестрелом попытаюсь убраться отсюда? То, что я в голом виде совершенно не метафора и кроме исподнего на мне ничего нет. Сняли даже браслеты — накопители и нательный крестик. М — да… ситуация…
Как — то незаметно накатила апатия и усталость. Я ещё некоторое время сопротивлялся, а потом вырубился. Проснулся от звука поднимаемой крышки люка. Сквозь едва приоткрытые веки наблюдаю за прибытием многочисленной делегации: Дарья Семёновна, Тимофей Гаврилович и неизвестная личность в белом халате. Доктор не мешкая приступил к моему осмотру, особо не церемонясь с моей тушкой.
— Я ему вчера столько снотворного влил, что спать будет ещё сутки, — пояснил он свои действия, попытавшейся что — то сказать Дарье Семёновне.
Содрав с меня повязку, «доктор» с задумчивым видом уставился на мою рану.
— Тебя что — то смущает? — послышался голос братца.
— Да, как — то уж очень быстро зарубцевалась рана. Похоже на работу лечебного плетения. Вы точно сняли с него все артефакты?
— Не веришь, сам посмотри, — недовольно фыркнул Тимофей. — На нём кроме кальсон ничего нет.
— Х — м… тогда будем считать, что у парня повышенная природная регенерация. Такие индивиды иногда попадаются.
— Как он? — подала голос Дарья Семёновна.
— Сутки — другие и он придёт в себя. Ничего серьёзного пулей не задето, а через неделю — полторы будет совсем как огурчик.
— А можно как — то замедлить процесс выздоровления? — не унимался братец.
— Вас больше интересует постельный режим или общее состояние?
— Первое!
— Ну, можно попробовать… Дня на три — четыре можно будет его придержать в кровати. Зелья я передам через посыльного.
— Договорились!
Ещё минут пять «доктор» мусолил мою тушку, меняя повязку.
— Надеюсь, мой долг перед вами, Дарья Семёновна, и вами, Тимофей Гаврилович, теперь окончательно закрыт? — поинтересовался «доктор» перед уходом.
— Да, да, конечно, — кивнула тётка.
Похоже, я имел «счастье» лицезреть заочно знакомого мне «алхимика».
Глава 12
Глупость трудно понять, но можно простить. Подлость можно понять, но прощать всё же глупо
После ухода многочисленной делегации, немного погодя, в светёлку поднялся Ефимка, паренёк которого я вылечил от «испанки».
— Барин, вы уже пришли в себя? — удивился он, увидев, что я за ним наблюдаю.
— Ты случайно не знаешь, как я здесь оказался?
— Так Дарья Семёновна сказывала, что Тимофей Гаврилович вас привёз. Он мимо проезжал и услышал пальбу, а когда подъехал ближе, вас раненого нашёл.
М — да… таких совпадений не бывает. Теперь по крайней мере стало ясно кто в меня стрелял.
— А где Марта?
— Так запретила хозяйка ей сюда подниматься. Меня прислала за вами приглядывать.
— Не слышал, зачем меня приковали? — я кивнул в сторону наручников.
— Тимофей Гаврилович говорил, что для вашего же блага — в горячке раненные часто себе руки — ноги ломают.
Мог бы что — нибудь и поумнее придумать…
— А одежда моя где?
— Так у нас в стирке. Только хозяйка запретила её вам отдавать без ейного на то разрешения.
Ефимка помог решить насущные бытовые проблемы. Ничего, не гордый, перетерплю, но за братцем теперь должок — будет и он ходить под себя…
Теперь мне стоило определиться: как быть дальше? Переждать денёк — другой пока не стану на ноги или уносить отсюда ноги немедля? Последний вариант вроде бы предпочтительнее, но не рационален. До совершеннолетия осталось около недели и мало ли, что ещё взбредёт в голову братца и его мамаши, а так я вроде как под присмотром и волноваться им особо нечего. Травят правда всякой дрянью без меры, два фильтра пришлось уже восстановить, но это не так критично. С другой стороны, сидеть на цепи, как какой — то шелудивый пёс, удовольствие сомнительное. Всё решилось ближе к вечеру, когда в светёлку поднялась Дарья Семёновна.