— К сожалению, билетов в кассе уже не было и вам придётся ехать в другом вагоне классом пониже, — Дарья Семёновна протянула билеты Антону. — Как только прибудем, зайдешь за вещами.
На меня тётка демонстративно не обращала никакого внимания. Как — то не складываются у нас с ней отношения… Возможно, Илья бы и дрогнул, глядя на столь неприкрытое хамство, но я — то был взрослым мужчиной и с такими выкрутасами уже не единожды сталкивался. Переживём, запомним, отомстим! Опять шучу, наверное…
— Пойдёмте, нам туда, барин, — Антон махнул рукой в конец состава.
К глубокому удивлению, наш купейный вагон превзошёл все мои ожидания. По убранству и комфорту он превосходил всё видимое мной ранее, а попутешествовать, в своё время, мне пришлось изрядно. Не было стандартной показухи и ляпистости в интерьере — всё было основательно и солидно, начиная от ворсистого ковра в проходе, бархатных занавесок с бубенчиками на окнах и заканчивая уже заправленными ко сну местами. Пока мы размещались кондуктор раза два забегал в наше купе и интересовался не нужно ли, что нам. Сервис, однако!
Из Ревеля до Москвы поезд добирается чуть больше суток, потом нам предстоит пересадка и ещё почти полдня уже до Нижнего Новгорода. Времени чтобы отоспаться и привести свои чувства в порядок более чем достаточно. Нашими соседями оказались два мелких городских чиновника, спешащие по своим делам в Москву. Сразу же после того, как поезд тронулся они направились в вагон — ресторан, где пропали до глубокой ночи. Кондуктор в очередной раз предложил горячий чай и бутерброды, отказываться не стали. Платил Антон.
Тщательно пережёвывая очередной бутерброд неотрывно пялился на своё отражение в зеркале на двери. Наконец — то рассмотрел себя в полный рост. Если нацепить очки, то выходил типичный ботан — заморыш. Такого соплёй перешибёшь и не заметишь. Рост чуть больше метра семидесяти, болезненная худоба, нескладная и угловатая фигура. Причёска… а нет никакой причёски, почти четыре месяца в коме весьма благоприятно сказалось на моей шевелюре. Нет, пару раз меня обкорнали, но сейчас буйная россыпь чёрных, как смоль волос явно требовала срочного ухода. Глаза с зелёным отблеском притягивал взгляд и в скором времени обещали стать грозным оружием. Правильные и чёткие линии лица достались от отца и если немного откормить, то выглядеть буду вполне себе ничего. Чем — то даже похож на Тома Круза в молодости. А в общем, в нынешнем виде я представлял собой довольно жалкое зрелище. В ближайшее время мне предстоит здорово поработать над собой, чтобы избавиться от ненормальной худобы и подростковой угловатости.
Разговаривать абсолютно не хотелось, да и Антон оказался ещё тем молчуном. Его глупая улыбка моментально сошла на нет, как только тётка исчезла с нашего горизонта и сейчас он выглядел вполне адекватно. Я не стал дожидаться соседей, переоделся и забрался на верхнюю полку, где моментально вырубился до самого утра.
День начался с гигиенических процедур и лёгкого перекуса с горячим чаем. Обрядившись в гимназическую униформу (другую одежду тётка мне не предложила, уверив, что весь мой гардероб упакован и отправлен багажом) пошёл исследовать состав. В хвост идти не было никакого смысла, там общие вагоны, а вот сходить посмотреть на ресторан стоило, может по пути ещё, что интересное отыщется.
Повезло. Перед самым вагоном — рестораном наткнулся на купе цирюльника. Содрал с меня полтинник вместо положенных тридцати копеек объясняя цену крайней запущенностью моей шевелюры. Зато теперь я щеголял коротким ежиком волос и благоухал «дорогим» одеколоном. Поглядывая на петлицы с нашивками одарённого, цирюльник посетовал, что я столь кощунственно отношусь к своей копне волос и не следую нынешней моде среди сверстников, у которых в фаворе длинные пряди, прихваченные на голове в виде конского хвоста. Особой любви к лошадям я не испытывал, а потому ворчание мастера просто проигнорировал. Насколько я помню, отец всегда стригся накоротко и его пример для меня куда весомее.
Выходя от цирюльника, наткнулся на выходящую из ресторана Дарью Семёновну в сопровождении какого — то суетливого толстячка. А мадам зря времени не теряет! Сделав вид, что я ей совершенно не знаком она величественно проплыла мимо, а толстячок так и вился вокруг неё, словно муха над… мёдом. М — да… Идти куда — либо дальше внезапно расхотелось. Вернулся к себе в купе. Соседи на предыдущей станции закупились местной прессой и активно обсуждали последние новости. От нечего делать уткнулся в лежащий на столике Имперский Вестник. Мир в очередной раз рухнул, когда мой взгляд остановился на дате выпуска — 27 мая 1920 года!