Это было странно. Как-то слишком быстро. Барьер должен был удерживать магию Алфиры как минимум неделю — так было в прошлый раз. Но письмо пришло едва ли не сразу, и полчаса не прошло.
С тревогой я выглянула из окна. В небе уже едва ли мерцала магия. Земля ее почти впитала. Тогда что с барьером..?
Я не спала, когда Ник вернулся. Я знала, что это он, потому что Дар написал, что до утра его не будет. Было приятно от того, что он предупредил, но не переживать я не могла. Хотя он записывал мне голосовые сообщения и слал фотки. Рассказывал, что они делают со своими подопечными.
Я лежала под одеялом и слушала шаги Ника. Когда они затихли, я закрыла глаза. Сердце почти успокоилось. Но… вдруг шаги стали приближаться к моей спальне. Из-за этого во рту пересохло, а сердце подскочило к горлу.
Когда дверь стала медленно открываться, я снова закрыла глаза. До меня донеся запах Ника, и зверь заурчал, отправляя по конечностям приятное покалывание.
— Я слышу, как бьется твое сердце, заяц. — сказал Ник.
Приблизившись к креслу, Доминик стал раздеваться. Сначала избавился от толстовки, потом начал стягивать футболку. Я с трудом сглотнула.
— Что ты делаешь?
— Собираюсь лечь в кровать.
— В чью? — прошептала я.
Ник повесил футболку на спинку кресла. Когда наши взгляды встретились, на мгновение его глаза вспыхнули. Я плотнее закуталась в одеяло.
— Иди в свою спальню.
Он ухмыльнулся.
— Нет, сегодня я буду спать со своей девушкой.
Слов у меня не нашлось. Более того я открыла рот от удивления. Ник стянул джинсы, и уже был готов снять боксеры, когда я пискнула и спряталась под одеялом. Бархатистый смех парня нарушил тишину.
— Даже не смей залезать в мою постель голым, Доминик! — сказала я. — Иначе..
— Какие мы грозные. — цокнул он языком.
— Ник!
— Как скажешь, заяц. Не сниму, пока ты не попросишь.
Я вылезла из своего укрытия.
— Не дождешься!
— Посмотрим.
Он лег на свободную половину моей большой кровати и заложил руки за голову. Выдохнув, закрыл глаза. В груди кольнуло разочарование. Я отвернулась. Значит, будем спать. Просто. Спать..
Зашуршала ткань, когда Ник приблизился ко мне и прижал меня спиной к своей груди. Его широкая ладонь легла на мой голый живот. Топик был слишком коротким, закрывал только грудь. Черт… а внизу-то у меня просто трусики.
— Хм… — Ник огладил низ моего животе, потом попу. — Мне нравится.
Я бы и так не уснула с ним в одной кровати. Но когда он оказался вплотную ко мне и уткнулся в мои ягодицы своей эрекцией, кровь мгновенно вскипела. Только Ник решил меня добить. Урча, заскользил губами по своей метке, а пальцами проник под топик. Прикусив слегка плечо, он зажал между пальцами правый сосок. Я тихо застонала, прикусив губу.
— Ник..
— Мне остановиться?
Хочу ли я, чтобы он остановился..?
Нет, однозначно. Но я ведь не хотела торопиться.
— Я..
Его пальцы надавили на второй сосок, и я невольно потерлась бедрами о его бедра. Он зашипел, оцарапав клыками шею.
— Мне. Остановиться? — спросил прерывисто.
— Нет..! — почти в отчаянии сказала я. — Нет.
С тихим рычанием он повернул меня к себе и жадно поцеловал. В этот же момент его пальцы нырнули под мое белье.
Ник заурчал, нащупав влагу у меня между ног. Низ живота приятно заныл. Я развела бедра шире, зарывшись пальцами в мягкие волосы Доминика и чуть сжав их у корней. Его язык проник в мой рот напористо и властно. Обжог. Завоевал.
На миг меня пронзило странное ощущение. Происходящее показалось мне знакомым. Эти твердые и вкусные губы, эти грубые руки, этот запах… Зверь забился в экстазе только от одного поцелуя желанного самца. А Ник еще даже не проник в меня и пальцами. Дразнил, кружил и едва ощутимо надавливал. Но не торопился.
— Моя маленькая ведьма. — прошептал Ник мне в губы, большим пальцем погладив линию челюсти. — Околдовала меня, чертовка такая.
Я ахнула, выгнувшись в пояснице, когда губы Ника едва ли не обожгли мою шею. Я так остро ощутила этот поцелуй, что на миг перед глазами потемнело.
— Голову вскружила. — он прикусил кожу у плеча и лизнул небольшую ранку.
Это была еще одна своеобразная метка.
Только сейчас я поняла, что Ник был подобен ожогу. От каждого его касания моя кожа горела. Просто адски пылала. Но это не причиняло боль, а скорее возбуждало и разжигало голод, который я хоронила глубоко внутри себя все эти дни.