Волшебник погрузился в свои размышления, сосредоточенное лицо, брови насуплены, рука подпирала подбородок. Эта поза как раз для скульптора.
— Вот что… — Наконец молвил он, и почему-то ненадолго приостановил речь, вновь насупившись. — Завтра навестим одного… друга. Придется идти обратно к поляне, но это того стоит.
— Друга или подругу?
Ронин стал свидетелем недолгого замешательства волшебника после подтрунивающего вопроса, потом волшебник, собравшись с мыслями, ответил решительно и безапелляционно:
— Завтра узнаешь. Ты должен дать мне слово, что никому не расскажешь о местоположении… друга.
Фаруций уже второй раз запинается на одном и том же слове. Ронину страстно захотелось узнать личность этого «друга», кем бы тот не оказался.
— Договорились. Тем более я не представляю, где мы оказались.
— Тем лучше. — Серьезно ответил маг.
Мечник снизал плечами, хотя вряд ли движение было заметно.
— И еще одно. — Голос Фаруция стал неуверенным, даже смущенным. — Та женщина — Юлис — назвала тебя Натаном. Как к тебе обращаться? Глупый вопрос…
— Натан. — Его мысли уплыли далеко на юг в город Соти, столицу Роддона. — Похоже, настало время вернуть себе имя…
А ведь для Ронина Натана действительно не существовало, исчез тот мальчишка, а на смену пришел расчетливый воин. Он закалил свою волю, но потерял себя прежнего, до сих пор не понимая, есть ли в этом что-либо плохое.
Сквозь деревья, множась и дробясь эхом, донеслось уханье совы — ночные хищники вступили в свои права.
— Все тебя знают как Ронина Кенрида. Даже лейтенант Мариш обращался к тебе таким образом. До сего дня я думал о тебе, как о профессиональном наемнике, с ранних лет записавшемся в контору и не имеющим никакой другой жизни, кроме как военной. Извини, однако, мне нужно знать, откуда и кто ты. Поверь, это не праздное любопытство, а необходимость, связанная с завтрашним визитом.
Мечник, с трудом подавляя усмешку, выпалил:
— Я беглый роддонский король, вынужденный скрываться от шпионских происков самого могущественного мага на Лиминасе.
Очередной сполох костра высветил недоверчивую гримасу на лице мага. Тому наверняка казалось, что над ним насмехаются.
Собственно это и произошло, правда, Ронин не планировал такой исход заранее. Округу огласил громогласный хохот мечника.
— Иди ты к демонам! — Разозлился Фаруций, подбросил еще дров и влез в спальный мешок.
Мечника распирало веселье, а после реплики мага он и вовсе прилег на сырую землю. Люди могут не поверить в самый достоверный рассказ, если перед этим он был превращен в шутку. Вот и теперь ему не стоит даже пытаться уверить волшебника в правдивости высказывания. Да и не в том он сейчас настроении — какое доверие вызовет история, высказанная из уст человека, старательно подавляющего припадки смеха.
Ему лишь оставалось надеяться на незлопамятность мага. Может к утру тот и позабудет о невинной «шутке».
Не зря Ронин вспомнил о холоде. Спальный мешок был только один и в нем сопел чародей, а Кенриду пришлось коротать ночь на листве, собранной наподобие ложа невдалеке от костра.
Первым проснулся Фаруций. Он попробовал собрать из воздуха стакан и заполнить его водой, благо влаги в лесу хоть отбавляй. Голова протестовала против использования магии, предоставляя в качестве главного аргумента резкую колющую боль. И все же магу удалось заклинание и у края потухших углей возникла из ниоткуда вожделенная влага. Утолив жажду и расстегнув мешок, он стал расхаживать среди всех беспорядочно разбросанных вещей, не понимая, откуда они могли взяться.
Лес уже наполнился многоголосым пением птиц. Несмотря на приход осени, они не спешили покидать эти места, и Фаруций понимал почему. Лето здесь задерживалось надолго до самого ноября, до самых снегов цветы разносили пьянящие ароматы, привлекая работящих диких пчел.
— Ронин.
Фаруций беззвучно выругался.
— Натан.
Тот и не пошевелился. Маг поднял сырое полено с идеально ровным срубом и уже примерился пнуть им командира, но передумал.
— Хватит дрыхнуть!
Никакой реакции. Маг заподозрил неладное и бросился к мечнику. Однако стоило выброшенной в раздражении дровине приземлиться в сторонке от кострища, и Ронин тут же пришел в движение, мгновенно отринув оковы сна, отскочил ярда на четыре в сторону и рассеянно зашарил руками в поисках отсутствующего меча и ножен на поясе. Ошеломление в его глазах сменилось настороженностью, в конце-концов пришло понимание происходящего.
Маг давно привык не обращать внимания на странности командира, а потому просто сообщил:
— Идем к Миэрро Зрэт. — Он несмотря ни на что решил довести мечника к хозяйке этого леса.
— Не знаю, где ты раздобыл все это добро, — Начал маг, сворачивая в рулон свою постель. — Но на себе я его не понесу.
Волшебник обернулся и застыл в изумлении — перед ним предстала абсолютно чистая стоянка, ни туго набитых тюков, ни мешков, исчез даже парадный мундир с перетянутой между деревьями бечевки. Осталась только пустая медная посуда да его одежда. Фаруций стоял в одном исподнем и непонимающе хлопал ресницами.
— Рот-то можно и прикрыть. — Насмешливо посоветовал Ронин, направил руку на волшебника и светло-серый почти серебряный жгут энергии Астрала соединил рюкзак у него за спиной и спальный мешок, который незамедлительно пропал из виду вместе с непонятным проявлением магии. От рези в глазах выступили слезы — все же маг не до конца восстановился после перенапряжения.
— Что это было? — Простонал Фаруций.
— Магия. — Как ни в чем ни бывало ответил мечник и засуетился, зарывая в землю следы ночевки.
— Я понял, — Огрызнулся чародей. — Это артефакт, но я не видел, чтобы вещи исчезали в никуда.
— «Стол». — Пояснил Мечник. — Принцип его работы, увы, мне как обывателю не понять.
— Даш взглянуть?
— Обязательно, только отведи меня к своей подруге. Уж больно ты меня заинтриговал…
— Она не моя подруга. И вообще с ней стоит обращаться уважительно. Перед именем обязательно говорить госпожа.
— Хорошо-хорошо. Одевайся уже.
Обратная дорога заняла не больше двух часов. Ронин оставил после себя столько следов, что не составило труда отыскать верный путь к поляне.
Потрясенный волшебник окинул взором последствия своего заклинания и не мог поверить, что это действительно он раскидал все эти деревья. Теперь становится понятным его истощение — на такие разрушения понадобилась уйма силы.
— А-а. Верно люди говорят о преступниках, которые приходят обратно на место преступления. — Раздался веселый голос.
Только что на поляне были только двое, а секунду спустя на краю появилась фигура в плаще, лицо прикрывал глубокий капюшон, скрывающий черты лица. Однако Фаруций мог сразу узнать ее ласковый голос.
— Госпожа Витрилла. — Маг низко поклонился, а мечник, не почуявший приближение незнакомки, остался стоять неподвижно и напряженно. Волшебник зло прошипел ему. — Поклонись, дурень, и представься.
— Не стоит утруждаться, роддонский король, Натан сын Адриана.
Она наблюдала за нами все это время, понял Фаруций.
— Он наемник, герой войны…
— Ты права Витрилла. Или мне стоит называть тебя Витриллиэль?
Волшебник закусил губу, от волнения он даже забыл подняться, так и стоял, согнувшись в поклоне.
— У меня нет рода, как и у тебя впрочем. — Спокойно ответила она и добавила игриво, присев на краю ямы. — Здесь была чудесная поляна. Не один месяц я потратила на подбор цветов и трав, чтобы Миэрро Зрэт стала еще одной жемчужиной в моей коллекции. А теперь огромная рытвина заменила колыхание ромашек и колокольчика, больше нет того чарующего аромата, вызывающего даже в самых темных душах ростки светлых чувств.
— Извините меня, госпожа Витрилла. Мы… — Начал маг, но был учтиво прерван.
— Не стоит просить прощения, хешан. — Под тенью капюшона отчетливо стали видны белые зубы эльфийки — она улыбалась. — Разрушение не конец жизни, а ее часть, причем самая важная, определяющая. Ты принес с собой плодородную почву, Фаруций, не пройдет и лунной фазы, как поляна предстанет в ином, обновленном обличии. Миале не терпит пустоты, уже сейчас там находятся семена и они пустят корни, растение станет сильным и ничто не заглушит его рост. Положи сверху камень и самая мелкая трещина послужит началом разлома всего валуна под напором жизни. Главное верить, что вверху находится Асор, твое спасение, а потому твоя цель.