Капрал вернулся на место у костра и погрузился в мысли о своём прошлом. Как разочаровался в любимой, как скрывался от стражи, а потом и от родственников убитого. Сколько раз был на волосок от гибели, ведь в любом случае ему грозила смерть. Был момент, когда он уже смирился с…
— Господин капрал! — Вывел его из задумчивости оклик Лилианы.
— Да.
— Сколько Ронину лет?
— Кому?! А Змею! Лет тридцать, наверное.
— А почему «Змею»?! — Спросил Молф.
— Его прозвали так за… — Вайрим припомнил ситуацию произошедшую пять минут назад. Выходит не так уж Змей и спокоен. — За своё спокойствие и… терпимость, что ли… Смир однажды обозвал сержанта гадом ползучим, но приклеилось именно Змей.
— Мне Смир говорил, что на тренировках выигрывал схватки у Змея. — Как бы невзначай обронил Дирт.
— Не все.
— Ясно.
На том и окончились расспросы Вайрима, все продолжили свое предыдущее занятие, кроме Барта и Восла — они его и не прерывали. Бережно проверяли стрелы, укрепляли наконечники и оперение. Их вовсе не интересовало что-либо из беседы остальных членов команды.
Капрал откинулся на спину, накинул сверху на лицо шапку, мех щекотал, но по крайней мере отблески костра не мешали засыпать. Вот уж странная вещь — при любом шуме Вайрим мог уснуть, но стоит хотя бы свечу поставить в комнате и он промается полночи без сна.
И все же, как это ни странно, ему мешал высокий голос Лилианы. Мужские, глубокие и низкие, наоборот навевали дремоту, а девушка, стоило ей что-нибудь сказать или засмеяться и сон сметало напрочь.
Вайрим решил дождаться, когда все улягутся и стал размышлять о своих попутчиках, наемниках. С магом все понятно — попала по распределению от школы за гильдию. Барт, Восл только ради денег и пришли, хотя вполне возможно и для обучения грамоте, не в каждой же деревне есть церковь или храм. При их навыках стрельбы, скорее всего охотниками они были. Получили статус наемников, военные луки. Отдадут половину жалования за поход наемной конторе, которая их обучала и можно возвращаться. Хотя кто их знает, деревенских-то…
Ронин слишком сильно подходит для ремесла наемника, но в этом его разительное отличие от всех наемников. В конторы приходят не за признанием — это удел армии, не за статусом — торговые гильдии с этим справляются намного лучше, был бы начальный капитал, а дальше стоит лишь вложить его в умного человека. Получаешь проценты и вот ты уже знатный купец. Не все так просто, но в целом так. В наемники идут чтобы накопить этот самый капитал или скрыться от кредиторов.
В чем-то Вайрим был согласен с армейцами, обзывающими наемников сборищем преступников и бродяг, как ни крути, а правда в этом есть.
Ронин же в ведет себя так, словно навсегда прописался в конторе. Получает жалование, однако не просаживает его в тавернах, похвально, конечно, но и копить бесконечно невозможно. Деньги на то и даны, чтобы их пользовать. Так ведь он и за барышами не гонится… Наемник — это ведь больше вид услуги, а сержант солдат до мозга костей.
Дирт тоже солдат, только сам он уж точно в наемники пойти не мог, армейские не те люди, которые уходят из войска на вольные хлеба, да и не просто из армии уйти по собственному желанию.
Вайрим и не заметил как начал воображать, где бы мог служить второй капрал, бескрайние пески, яркие звезды над головой и теплый ветер в лицо, не заметил как уснул.
Ронин давным-давно пережил боль утраты, но сказанное Лилианой слово, с интонацией, как у сестры… Такая мелочь уколола иглой в самое сердце. Вызвало в памяти ненужные образы. Хотелось заглушить их чем угодно, забыть навсегда, чтобы не испытывать подобного. Как и всегда на смену печали пришла ненависть. Более знакомое чувство, сейчас оно подошло как нельзя лучше.
Ронин жил по инерции. Ни к чему не стремился, ждал непонятно чего, в своей безысходности отделялся от внешнего мира и безразлично следовал по колее.
И самое ужасное в том, что он сам это осознавал. И серая монотонность будней в наемной конторе способствовала такому образу жизни. Тренировки, тренировки, рейд в город, тренировки. Так без конца. Теперь еще патруль.
Ронин вышел на каменную площадку перед пещерой. Влево и вниз уходила под нависающей скалой неровная тропа, по которой и взобрался его отряд. На самом краю, свесив одну ногу над пятидесятифутовым обрывом, бесстрашно сидел Ирмис. Он, приставив что-то о колено, рисовал карандашом на обширном листе бумаги.
Мечник приблизился к художнику и, смотря сверху вниз, спросил:
— Если ты так хорошо рисуешь, зачем пошёл в наёмники?
— Господин сержант?! Пошёл? — Ирмис вздрогнул и, скорее всего шутя, произнёс. — А-а. Чтобы рисовать такие вот виды. — Он указал рукой на заходящий за горы Асор.
— Неправильное время ты выбрал.
— А, по-моему, отличное! Сейчас очень хорошо видны…
— Я имел ввиду, время, чтобы стать наёмником.
— Почему? Самая безопасная граница юг и запад…
— Красивый закат, Ирмис?
Тот кивнул, не понимая, к чему клонит сержант.
— Вскоре Асор скроется за горизонтом. Тени на склонах, какие так приятно рисовать исчезнут, уступив место тьме. Как жаль, что всё хорошее рано или поздно заканчивается, правда? Иди к остальным, сегодня первая смена моя, твоя вторая.
Немного плутоватая улыбка померкла. Было очевидно, что Ирмис не ожидал таких речей от сурового сержанта.
Возражать в любом случае он не стал.
— Слушаюсь, господин сержант. — Покорно произнёс Ирмис, собирая свои вещи.
— И ещё, не вздумай повторять всем мои слова!
— Я понял, господин сержант.
Наёмник оставил Ронина стоять как скульптурное изваяние, неподвижно и величественно.
Поутру Молф поднял отряд сразу после появления Асора на горизонте. Его была предрассветная, самая сложная смена. Собирались в безмолвии и ярком освещении. Последним обеспечила Лилиана, подняв повыше источающую мягкий жёлтый свет руку. Иногда раздавались протяжные зевки.
Сержант первым вышел из горной жилы и начал спускаться по узкой тропке. Всё вокруг хранило ночную свежесть, а внизу невысокая трава около уходящей вглубь земли скалы не освободилась ещё от капелек росы.
Мечник по привычке усилил свой слух. Полная тишина нарушалась только шарканьем спускающихся людей и мерным журчанием Случи.
Все спустились и… недоставало заплечной ноши у Лилианы. Ронин осмотрел по одному каждого члена группы — заметных изменений в размерах рюкзаков не было.
— Лили, ты забыла свои вещи в пещере? — Спросил он.
— Нет. Я не хотела носить такую тяжесть и воспользовалась собственным заклинанием. — Её голос наполнился горделивыми нотками. — Всё хранится в Астрале и я в любой момент могу вернуть всё обратно. Даже энергии тратить не нужно на поддержание пространственного кармана, как у других плетениях.
— Я так понимаю, ты поместила в Астрал артефакт «Сеть»?
— Нет, конечно! Я же знаю, что заложенное плетение там разрушиться.
— И вещи там находятся со вчерашнего вечера? — Ронин говорил вкрадчиво.
Лилиана же с видом непонятого гения злилась всё сильнее и уже позабыла о дисциплине.
— А что тебе не нравится?! У меня от ремней и кольчуги кольца на плечах отпечатались! — Ронин заметил, как большинство его группы собралось возле волшебницы, молчаливо её поддерживая.
«Она когда-нибудь научится делать правильно с первого раза?! Чему их в школе вообще учили?» — Сержант поражался тому, как чародейка может на ровном месте создавать себе проблемы.
— Я тебя обрадую, рюкзак с «тяжестью» не придётся больше носить никогда.
— Почему это?
— Потому что ты посчитала себя умнее всех магов разом.
— По-моему Вы несправедливы к девочке. — Вступил на защиту Арист.
— Лили, достань… скажем палатку.
Лилиана встряхнула пальцами, будто на них находилась вода и достала из кармана самый обычный камень.
— Это якорь. — Язвительно пояснила она.
Ронин передернул бровями.
Волшебница торкнулась твёрдой поверхности и как бы взяла невидимую крупинку, бросила её оземь. Ничего. Процедура повторилась трижды с тем же результатом. После четвертой попытки камень был отброшен в сторону, а Лилиана непонимающе смотрела в одну точку на земле.