«Ну и что? Теперь вы ему ничуть не повредите».
«Товаби, как вы могли убить его!»
«Это разумнее, чем умереть всем».
«Извините, мы не привыкли есть себе подобных!»
«Разумеется, в обычных условиях нерационально использовать разумное существо для этой цели. Но сейчас у нас нет другого выхода. Мне оставалось только выбрать из нас существо наименее разумное».
«Боже! Труп еще не остыл», — прошептала Энн.
«Окоченевший труп обладает куда меньшей энергетической ценностью».
Алекс взял за руку Энн. «Мы не будем», — решительно сказал он.
«Тогда отвернитесь, — предупредил Высший. — Вам будет неприятно на это смотреть».
Алекс отвернулся и зашагал вместе с Энн к краю обрыва. Я обеспокоенно следил за ними. «Ничего не случится, — мысленно успокоил меня Высший. — Им просто надо прийти в себя после того, что произошло». Он не ошибся. Сервенты просто сели рядом у края пропасти, и Алекс обнял Энн за плечи.
Высший коснулся руки Луи, и она начала исчезать, словно таять. Я с благоговением наблюдал за тем, как Высший поглощает энергию. Рядом с ним сразу стало теплее. «Не слишком приятный способ, Пит, все равно, что заряжаться от розетки. Традиционный путь лучше и полезнее. Но этот — самый экономичный. Ты не жди меня. Ешь, Пит. Нож у тебя есть?»
«Да, конечно».
Я достал нож и отрезал кусочек от другой руки убитого. По ладони заструилась еще теплая кровь.
Сервенты выдержали около суток. Потом голод победил ложные представления о морали и глупые табу. Я с удовольствием смотрел на их порозовевшие лица. Только не видел глаз. Опущенные глаза. «Вы поступаете правильно, — в который раз успокаивал их Дэн. — Низший всегда должен помогать выжить Высшему и жертвовать для него собой. Даже так, если это необходимо. В этом гармония». Homo passionaris слушали благосклонно, именно это они и хотели услышать.
Но время шло, а нас не находили. Тело слуги удалось растянуть почти на месяц. Растянули бы и на дольше, но Высшему нужно было больше энергии, чтобы обогревать нас.
Наступил январь, а с ним — солнечные дни. Это было хорошо. Для Высшего и солнце — источник энергии, хотя с очень малым коэффициентом полезного действия. Дэн все время проводил на солнце, а потом делился с нами теплом. Этого было мало, но хоть что-то. Но у ясной погоды была своя оборотная сторона — стало холоднее. Мы понимали, что долго так не продержимся.
А к середине месяца погода вновь испортилась. Перспектива голодной смерти опять замаячила перед нами, неумолимо приближаясь. Еще неделю мы жили за счет внутренних ресурсов, но это был предел. Сервенты бросали на господина обеспокоенные взгляды. Да, они следующие. Homo passionaris стоит пожертвовать ради Высшего и Иного, так же как Иным ради Высшего.
В тот день мы сидели под скальным козырьком, укрывшись куском брезента и пытаясь согреть друг друга. Алекс обнимал Энн. Даже сервенты понимали, что ждать больше нельзя. «Товаби, — прошептал Алекс. — Умоляю, пусть это буду я». Энн плотнее прижалась к нему и замотала головой. «У тебя более высокий коэффициент ценности, Алекс», — спокойно заметил Высший. Энн обняла Алекса и заплакала. Но в следующее мгновение руки ее обмякли, и она опустилась к нему на колени. Остановка сердца.
Сервент смотрел на Высшего с ужасом и отчаянием. Хуже всего было то, что он молчал. Ни криков, ни проклятий. Дэн аккуратно взял у него тело Энн и положил на снег. Алекс не сопротивлялся. Странно для homo naturalis. По-моему, бурная реакция была бы более естественной. Я посмотрел на него внимательно. «Нет, — решил я. — Это обязанность Высшего проводить сканирование своему сервенту. Так пусть Дэн и проводит».
«Алекс, тебе сейчас лучше пойти погулять, — ласково предложил Высший. — Ты должен немного успокоиться». Но тот не шелохнулся, даже ничем не показал, что слышал. «Ладно», — смирился Высший и коснулся руки Энн. Плоть начала медленно исчезать.
Глаза сервента расширились от ужаса, он вскочил на ноги и побежал прочь.
«Может быть, это и к лучшему», — помыслил Дэн для меня.
«Что показало сканирование, ваби?»
«Ничего хорошего. Чего и следовало ожидать в подобных обстоятельствах. Homo naturalis! Насколько же легче с Иными!»
«Он опасен?»
«Трудно сказать. В других обстоятельствах с такими результатами сканирования я бы определенно сказал «да» и остановил ему сердце. Но сейчас… По-моему, он опасен в основном для себя самого. Мне, конечно, жаль лишать тебя обеда, но ты бы посмотрел за ним. Если он бросится в пропасть, мы лишимся не только его, но и его тела. А сколько нам еще здесь торчать?»