Гибель Владимира Георгиева произвела на путешественников удручающее впечатление. На ночь были выставлены усиленные посты.
Товаби встал часа в два ночи и отложил в сторону магнитные карточки, заполнением которых занимался со времени возвращения группы Георга.
«Я могу чем-нибудь помочь?» — мысленно спросил Андрей.
«Вряд ли. Просто нужна медицинская помощь».
«Зачем для этого беспокоить вас, товаби? — возмутился сервент. — В лагере полно Иных!»
«Беда с Петей. Петром Бекетовым».
В эту ночь сервент Петр Бекетов должен был командовать homo naturalis, охранявшими лагерь. С ним должен был остаться кто-то из Иных.
«С Петром? Тогда разрешите, я пойду. Он мой брат».
«Хорошо».
Товаби понял, конечно, что дело здесь не в братстве по господину, а в личном любопытстве Андрея и известной страсти homo passionaris всюду совать свой нос. Понял, но не упрекнул.
В ярко освещенной палатке на полу лежал Петр Бекетов и тяжело дышал. Рядом сидел Иной Алексей Лиммерман и грел нож над пламенем таблетки сухого спирта. Андрей всегда немного побаивался этого Иного. Стройный, среднего роста, с овальным правильным лицом и тонким носом, Алексей, наверное, не производил бы на него такого неприятного впечатления, если бы не глаза. Жесткий взгляд пронзительных серых глаз, слишком холодный даже для Иного. Если бы товаби вздумалось передать Андрея этому Иному, несчастный сервент осмелился бы попросить его не делать этого, несмотря на то, что дери не имеет права оспаривать подобные решения. Господин может передать своего дери кому угодно и когда угодно.
— Что случилось? — вслух спросил товаби.
Иной кивнул в сторону раненого и, наверное, мысленно что-то объяснил.
Товаби опустился на колени рядом с Петром и обнажил ему плечо. Там торчал тонкий шип длиной сантиметров пять, кожа вокруг него потемнела и воспалилась. Господин смотрел на своего дери. Между ними происходил мысленный диалог.
— Петр, что с тобой произошло? — спросил Андрей и напоролся на гневный взгляд товаби.
— Потом, дери!
Сервент пробормотал извинения.
— Алексей, давай! — обратился господин к Иному. Тот протянул нож.
— Ну, Петя, терпи!
Он быстро взял нож и вырезал шип вместе с куском почерневшей плоти. Петр не смог сдержать крик. Товаби спокойно положил шип в полиэтиленовый пакет. Пока господин перевязывал рану, Андрей ошарашенно смотрел на него.
— Товаби! — наконец выпалил он. — Почему вы не обезболили операцию? Разве Петр в чем-нибудь провинился?
Реакция товаби была на редкость сдержанной. Совершенно неадекватной наглости дери.
— Нет, Андрей. Твой брат ни в чем не провинился. Даже наоборот, он прекрасно выполнил свой долг. Эти штуки, — он указал глазами на шип, — вылетели из зарослей, как стрелы из сарбакана. Очень похоже. Еще несколько вонзились в деревья и в землю. Сначала Петя даже не почувствовал, что ранен, и выстрелил в направлении леса из ГЛД. Потом повел отряд низших исследовать окрестности, но они ничего не нашли и решили отложить дальнейшие поиски до утра. Только вернувшись, Петя почувствовал, что у него немеют рука и плечо, и обнаружил этот шип. Вероятно, он был смазан каким-то обезболивающим.
— Здесь есть разумная жизнь?
— Еще рано делать такие выводы. Надо исследовать эту штуку, — товаби приподнял пакет с шипом и протянул его Лиммерману. — Алексей, займись.
— Да, ваби.
— По крайней мере, очевидно, что шип отравлен. Надо составить противоядие.
— Товаби, — вновь вмешался Андрей, — но все же, почему операция была без обезболивания?
— Пойдем, Андрей. Ты сейчас все поймешь. Прошу тебя только не болтать о том, что увидишь.
В палатке риалсвязи сидел один из homo naturalis Георга и крутил настройки.
— Готово, товаби, — доложил он, и на экране появилось взволнованное лицо Марии Андросовой.
— В чем дело, Серж? У вас проблемы?
— Да. У нас вышла из строя функция биологического контроля.
— У всех?
— Да. И не так, как это начиналось на орбите. Не сбои. Полностью. Нам нужен аварийный запас медикаментов. Да, традиционной химической медицины. И медицинская аппаратура, какая есть. У нас раненый. И, возможно, не последний.
Глаза Марии стали печальными.
— У нас те же проблемы. Вероятно, дело не в близости поверхности планеты. Это вопрос времени. Магнитное поле или радиационные пояса… И это не самое страшное. Наш пилот не уверен, что сможет вести корабль через гиперпространство. У него сбои функции предвидения.
— О черт! У него не паранойя?