— Нам нужны медикаменты и силовая установка для защиты лагеря, — жестко сказал Роман. — Не сметь! — он вскинул гамма-лазер, нацеленный на Сергея Бекетова. — Если кто-то начнет сканирование, мы начнем стрелять. Ты зря позвал сюда Иных, товаби. Да, они вооружены. Но зато мы держим их под прицелом. Только Иных и тебя. Нам не нужны человеческие жизни, только ваши!
— Мы тоже можем начать стрелять, — спокойно заметил Высший.
— О да! Но каждый из нас перед смертью успеет нажать на курок. И мы добьемся своей цели: здесь не останется ни Иных, ни Высших. Ну! Ваша власть — лишь химера без вашей способности убивать. Слышите, дери? Никто из ваших господ больше не способен остановить вам сердце!
«Это правда?» — мысленно спросил Андрей у господина.
«Да».
Сервент начал медленно, незаметно пробираться к товаби. Теперь господин был практически беззащитен.
— Преданность не в страхе, — проговорил Высший. — Очень хорошо, что ты это сказал, Роман. Я, признаться, сам не решался. Да, дери, теперь мы беззащитны. И если вы еще любите своих ваби, вы закроете их своими телами и убьете бунтовщиков.
Роман рассмеялся.
— Ты так в этом уверен, товаби? Блефуешь! На самопожертвование способны одни homo passionaris, а у тебя их только двое. Андрей, стой! Выйди вперед! Рита, правее!
Андрей оглянулся на товаби.
«Остановись!» — мысленно приказал тот.
Надо ли подчиняться такому приказу? Роман угадал его намерения. Да, сервент пробирался к своему господину, чтобы в критический момент закрыть его собой. Но подчинилось само тело, слишком привыкшее к послушанию. Даже не разум. Андрей замер на месте. Почти напротив остановилась Рита Бекетова.
— Я не блефую, — спокойно заметил товаби. — Просто мои сервенты первыми поняли, что надо делать. Сейчас это знают и остальные. Ты остановил Андрея? Риту? Ну и что? Они не единственные, кто имеет представление о гармоничных поступках и стремится их совершать.
— Ну! Что же ты не прикажешь стрелять?
— Я хочу решить дело миром. Пока еще есть такая возможность. Убийца Высшего уже мертв. Остальных я передам новым господам. Остановок сердца не будет. Я обещаю. Всем сохранят жизнь. Я готов принять даже тебя, Роман. У тебя высокий коэффициент ценности. И никаких санкций, кроме пары сеансов глубокой психокоррекции. Уж, извини, без этого нельзя. Ты убил двух Иных. Это очень серьезно. Я не знаю, почему. Может быть, объяснишь?
— Я напишу тебе письмо, товаби. С полным отчетом. Из своего лагеря.
— Жаль. Сканирование было бы гораздо лучше. Так, боюсь, ты приукрасишь действительность и скроешь главное. Ты нарушил один из основных законов гармонии — убил высших по отношению к тебе. На это должны быть о-очень веские основания. Чем тебя обидел твой господин? Возможно, я смогу помочь…
— Хватит болтать! — Роман тряхнул головой, и его черные волосы рассыпались по плечам красной куртки homo passionaris со споротым именем господина.
Андрею показалось, что он сейчас выстрелит. Но Роман медлил.
— Нервничаешь, значит, я попал в точку, — тем же ровным голосом продолжил товаби. — И Глеб был только твоим орудием. Ты не смог выстрелить в господина? Все-таки не смог, правда? Значит, не все потеряно. Ты сейчас напряжен, как струна. Тебе плохо. Иди сюда. Положи оружие. Сядь. Тебе сразу станет легче.
Роман сделал шаг вперед. И Андрей уже представил, как он подходит к товаби, и его хватают и заламывают руки назад. Но ничего этого не произошло. Виктор Завадский, второй сервент, тронул его за локоть, и Роман остановился.
— Замолчи! — резко сказал он. — Здесь это не пройдет. Медикаменты и установка, или я стреляю!
— Отдайте ему все, — устало сказал Высший. — Я не хочу устраивать здесь побоище. Алекс! Принеси им лекарства. Десять процентов.
— Этого мало! — возмутился Роман.
— Больше, чем вы заслуживаете. Сколько вас? Двадцать? А здесь остается почти триста человек!
— Ладно. Мы принимаем условия. Десять процентов. И установка!
— Георг, принеси установку.
— Стой! За установкой может сходить низший.
— Георг, пошли кого-нибудь из своих дери.
Вскоре принесли установку и лекарства. Очень несерьезный пакетик. Роман презрительно посмотрел на него.
— Это все?
— У нас не намного больше. Это аварийный запас. Никто же не предполагал, что мы потеряем способность вас лечить. Аварийный запас берут на тот случай, если в экипаже погибнут все Высшие и Иные, что крайне маловероятно. К тому же низшие, позволившие погибнуть своим ваби и товаби, не заслуживают медицинской помощи.