– Так ты вообще не собираешься отвечать? А у тебя не возникнет трудностей потом, когда ты уже станешь Первым Старейшиной, если сейчас ты оставишь это послание без ответа?
– Наоборот, – улыбнулся Блейз. – Пусть это будет первым уроком Маккею. Ему следует понять, что он мне не указ. Вообще-то со временем Старейший должен усвоить, что дело обстоит как раз наоборот.
Тони отозвалась не сразу. Наконец лицо ее тоже осветила широкая улыбка. Такое Блейз видел впервые. Она, похоже, забавлялась от всей души.
– Гокуй, – прошептала она.
Он с удивлением взглянул на нее, все еще продолжая улыбаться. Эти звуки – или слова, или что это там было – были ему непонятны. Наконец Блейза осенило. Возможно, это на языке, которым по сию пору в своем кругу пользовались члены ее семьи.
– Не понял.
– Я сказала, – она все еще улыбалась своей новой, непривычной для него улыбкой, – примерно вот что: я всегда считала тебя человеком выдающимся во многих отношениях, но только теперь убедилась – ты и в самом деле великий человек.
Они переглянулись и, стали словно еще ближе друг другу, чем раньше. Блейз вдруг отчетливо осознал, что любит ее, и тот невидимый барьер, который он искусственно создавал между собой и Тони, вдруг начал истончаться, обращаясь в некую туманную дымку. Казалось, еще мгновение – и преграда окончательно растворится, он признается ей в своих чувствах и услышит в ответ то же самое.
Но стальная воля и непреодолимое желание достигнуть цели все же не позволили ему сделать этого. Единожды преодолев пропасть, отделяющую от другого человека, обратно уже не вернешься, и придется делиться с этим человеком всеми своими планами и целями. Какое-то внутреннее чувство всегда подсказывало ему, что нет на свете другого человека, который смог бы осознать и разделить с ним подобную тяжесть.
Он должен оставаться одиноким, оторванным от остальных людей, если действительно собирается сделать для них то, что наметил. И одиночество это будет вечным. Следует постоянно напоминать себе о том, что оно необходимо, поскольку ситуации, подобные сегодняшней, будут периодически повторяться на протяжении всей его жизни.
Глава 25
Они были на Ньютоне. Вернее, почти на Ньютоне, поскольку корабль снижался очень медленно. Может быть, экипаж просто перестраховывался, но, как бы то ни было, Блейз и его люди оказались на довольно длительное время зажатыми у выходного шлюза толпой других пассажиров, следовавших с Кассиды на Ньютон тем же кораблем.
Один из пассажиров, лицо которого находилось на уровне чуть ли не живота Блейза – ему как-то удалось оказаться внутри плотного кольца Солдат, окружающих Блейза, и тот сделал Генри знак не вмешиваться, – был похож на бизнесмена средних лет, начавшего слегка полнеть и лысеть, причем лысина его до смешного напоминала монашескую тонзуру.
– Надеюсь, посадка уже скоро, не так ли? – тревожно спросил он, тщетно пытаясь разглядеть что-либо в иллюминаторе.
– Думаю, да, – отозвался Блейз.
– Ох, скорей бы, – нервно произнес бизнесмен. – У меня на сегодня назначена очень важная встреча в одной из их лабораторий. – Очевидно, беспокойство делало его столь разговорчивым. – Хоть бы не повредили мой багаж. В нем очень-очень… – Он вовремя спохватился, что чуть было не сболтнул лишнего. – Важные бумаги и все такое прочее, – смущенно закончил он.
В этот момент корабль с едва заметным толчком наконец коснулся земли, открылся выходной шлюз, и Солдаты двинулись вниз по трапу. Блейз немного отстал; Тони, оказавшись снаружи чуть раньше него, вдруг обернулась и через плечо бросила:
– Данно уже здесь!
Блейз вышел через секунду. Космодром был залит особенным, характерным только для Ньютона светом трех звезд: Альфы Центавра В, придававшей всему оранжевый оттенок, Альфы Центавра А, вокруг которой, собственно, и вращалась Кассида, и небольшая звезда, известная на Старой Земле как Проксима Центавра. В этом странном тройственном свете он увидел, что их и в самом деле встречает Данно.
Только это был какой-то непривычный Данно. В его облике не осталось и следа всегдашнего дружелюбия и добродушной насмешливости. Удивительно, насколько его всегда улыбчивое лицо просто оттого, что с него улыбка эта исчезла, вдруг приобрело столь зловещее и грозное выражение.
Подобное выражение лица у своего сводного брата Блейзу довелось видеть лишь однажды, еще в детстве, когда они впервые встретились друг с другом. Блейз тогда был еще совсем мальчишкой, и Данно решил сразу все поставить на свои места и дать брату понять, кто есть кто в этом мире. Он одним небрежным ударом тыльной стороны ладони сбил Блейза с ног, едва не отправив в нокаут.
Данно стоял, чуть расставив ноги и подавляя своим гигантским ростом окружающих. Его ссутуленные плечи и полная неподвижность каким-то странным, образом очень соответствовали красноватому дневному свету. Он был похож на какого-то древнего бога войны – возможно, даже на самого Тора, верховное божество древних норвежцев, воскрешенного перед самым Рагнароком.
– Сюда, – холодно и кратко бросил Данно, когда Блейз подошел к нему, затем круто развернулся и двинулся ко входу в небольшое здание на краю поля, где, очевидно, располагались центр связи и таможня, поскольку и все остальные пассажиры направлялись туда же. Данно, не останавливаясь, прошел через все здание насквозь и остановился у вереницы поджидающих их машин.
Он указал Блейзу на первую машину и пригласил туда же Тони и Генри. Когда все разместились в просторном шестиместном салоне, он тоже забрался внутрь и закрыл за собой дверь.
– Данно… – начала было Тони, но Данно тут же жестом прервал ее.
– Поговорим в отеле, – произнес он и откинулся в кресле. Тем временем Солдаты Господа заняли места в остальных машинах, кортеж двинулся по направлению к городу. Данно, как и все остальные, молчал всю дорогу. Лицо Тони было бесстрастно. За подобным выражением, как прекрасно знал Блейз, могло скрываться что угодно, но в данный момент, скорее всего, оно означало крайнее неудовольствие.
Сам же Блейз был скорее заинтригован. Правда, он никак не ожидал, что мрачный вид Данно вдруг вызовет у него такие яркие воспоминания – Блейз на какое-то мгновение почувствовал себя маленьким беспомощным мальчишкой, перед которым возвышается огромная грозная фигура брата.
Генри выглядел обычно – погруженным в свои мысли, но как всегда начеку.
Данно так и молчал до тех пор, пока они все не оказались в гостиной просторных апартаментов Блейза. Когда же он заговорил, голос его по-прежнему был резким и чужим.
– Пожалуй, выслушать то, что я сейчас сообщу, лучше сидя, – сказал он Блейзу и взглянул на Тони и Генри. – Это относится и к вам.
Они расселись. Данно на какое-то мгновение приложил сложенную горстью ладонь к уху, как будто собирался почесать затылок, но присутствующие сразу поняли этот условный знак. Их подслушивали: кроме того, несомненно, за ними наблюдали и снимали все происходящее. Данно тем временем пододвинул к ним кресло, уселся почти вплотную – насколько позволяли его и Блейза длинные ноги, вытащил из кармана какой-то серебристый предмет и теперь держал его на открытой ладони.
Вскоре на поверхности предмета появился пузырек, который начал быстро расти и постепенно накрыл и самого Данно, и всех присутствующих.
– Это защитное поле, – обвел Данно рукой окружающий их прозрачный купол, – создает единственный в своем роде прибор, разработанный в одной здешней лаборатории. Не стану рассказывать, как мне удалось достать его, поскольку нам нужно срочно обсудить гораздо более важные вещи. И не спрашивайте меня, каков принцип его действия. Мне известно лишь, что в нем использованы принципы фазового сдвига и что сквозь него нас не видно и не слышно. Таким образом, ни подсматривать за нами, ни подслушать нас невозможно.
Тони хотела было что-то сказать, но Блейз опередил ее.
– А ты уверен? – спросил он.
– Сейчас отвечу, – резко проговорил Данно. – Вы прибыли с Кассиды на рейсовом пассажирском корабле. Большая удача, что я вас встречал. А что же с «Избранником Господа»?