«Хороший ответ. Нужно провести несколько сеансов жесткой психокоррекции».
«Это необходимо? Может быть, комната для наказаний?»
«Необходимо. Комната для наказаний в данном случае не поможет. Слишком слабое средство. К тому же, при всем ужасе происшедшего, тебя практически не за что наказывать. Это всего лишь следствие некоторых наследственных особенностей. Мы с Тимом подозревали возможность такого развития событий. Да, не надо было тебе позволять учиться на военном факультете. Но мы надеялись все же, что это не проявится. К сожалению, проявилось».
«Психокоррекция… Есть другие возможности?»
«Да. Операция на открытом мозге и остановка сердца».
Андрей чуть не застонал.
«Некоторое время я склонялся к операции, — продолжил Высший. — Но решил сначала попробовать более мягкое средство. Если психокоррекция окажется эффективной, я откажусь от оперативного вмешательства».
«А если нет?»
«Придется сделать операцию».
«А что будет в результате?»
«Ничего страшного. Не беспокойся, я не собираюсь уменьшать твой коэффициент ценности. Просто реакция на убийство станет нормальной».
«А я смогу после этого убивать… по необходимости?»
«Естественно. Я не собираюсь оставлять тебя беззащитным».
«А к чему приведет психокоррекция?»
«К тому же, в случае успеха. Просто оперативное вмешательство дороже, сложнее и рискованнее. Это не совсем стандартная операция. Ну, что ты согласен на психокоррекцию?»
«А куда мне деться?»
«Тебе очень дорого чувство удовлетворения от убийств?»
«Нет! Конечно, согласен».
«Тогда закрой глаза и расслабься».
Андрей послушался и погрузился в состояние, сходное с гипнотическим. Все вокруг исчезло, только звучал в голове голос товаби. Когда дери очнулся он не помнил ни слова из того, что во время сеанса психокоррекции говорил господин, только слегка болела голова.
«Все, вставай. Следующий сеанс через десять дней. В девять утра я тебя жду. Сегодня может болеть голова. Не пугайся. Это нормально. К вечеру пройдет».
«Уже болит», — вздохнул Андрей, приложив ладонь к затылку.
«Ничего, потерпишь. До свидания».
Лена встретила его на пороге и бросилась на шею.
— Слава Богу! Живой!
— Как видишь, — улыбнулся он.
— Что он тебе прописал?
— Психокоррекцию. Следующий сеанс через десять дней.
Андрей не стал вдаваться в подробности.
Всего оказалось три сеанса. Этим господин удовлетворился, и до операции дело не дошло. Правда, колледж пришлось оставить. Товаби запретил Андрею продолжать образование в военной области.
А еще через четыре года господин разрешил сервентам иметь ребенка. У них родился мальчик, которого назвали Дмитрием. Результаты генетических анализов на прогнозированные нежелательные особенности оказались положительными, то есть неутешительными. Но, по словам товаби, ребенку поставили имплантат нового поколения, который полностью нейтрализует эту вредную наследственность. Так что дополнительных операций или тем более остановки сердца не потребовалось.
Через полгода на неисследованную планету Истар снаряжалась экспедиция, которую вместе с еще двумя Высшими должен был возглавить Сергей Бекетов. Товаби решил взять Андрея с собой. Лене с маленьким ребенком, несмотря на все ее протесты, было приказано остаться. На время путешествия Сергей передал их в качестве дери Тиму Поплавскому. При временной передаче фамилии сервентов не менялись, так что Лена и Дмитрий остались Бекетовыми, хотя в их имплантатах теперь в графе «господин» стояло «Тимофей Поплавский».
Перед отлетом Андрей пошел проститься с женой и сыном. Лена имела вид весьма надутый. Она знала, что их разлука объясняется в большей степени ни приказом Сергея Бекетова, а собственным желанием Андрея лететь. Товаби не настаивал на экспедиции, просто предложил, и Андрей не мог позволить себе упустить такой шанс.
Экипаж корабля состоял из трех Высших: Сергея Бекетова, Владислава Завадского и Марии Андросовой; их сервентов: Андрея, а также Риты и Петра Бекетовых, Виктора и Вероники, Бориса и Надежды, а также Романа Завадских и Евгения и Веры Андросовых. Рите и Петру было уже лет по сорок, и у них были взрослые дети, которых на период экспедиции товаби тоже передал Тиму Поплавскому. Андрей был обязан считать их своими братом и сестрой, хотя они ему совсем не нравились. Но так было принято. Даже имелось особое название такого родства: братья и сестры по господину.
Сервенты Завадского были людьми молодыми, и Андрей быстро нашел с ними общий язык, разве, что кроме Романа, который казался ему надменным даже для homo passionaris. Самыми юными были Андросовы: двадцать один и двадцать два года, только закончили колледж.
Кроме Высших и их сервентов на корабле было тридцать Иных, десять дери каждого Высшего, и двести сорок homo naturalis, не считая слуг Высших и Иных, по одному на каждого. Всего триста шестнадцать человек. Не так уж много. По некоторым данным планета должна была быть пригодной для жизни, и для ее освоения понадобятся люди.
Тем не менее, количественные соотношения высших и низших были совершенно варварскими. Это вместо земной нормы сто Иных на одного Высшего, и сто homo naturalis на каждого Иного. Два шага нельзя было пройти по коридору, чтобы не нарваться на ваби или Товаби! Низшие приуныли, они не привыкли находиться под таким жестким контролем. Но иначе нельзя. Высшие и Иные гораздо полезнее в космической экспедиции, чем homo naturalis.
Первая половина путешествия прошла спокойно. Несколько недель по солнечной системе до точки выхода в гиперпространство. Потом возвращение в пространство галактики, но уже в районе звездной системы Истар. Огромное белое солнце в полмонитора и маленькая бирюзовая планета.
Неприятности начались уже на орбите Истара. Впрочем, какие неприятности? Просто, Иные и Высшие стали себя вести как-то по-другому. Андрей силился понять, в чем же отличие. Взволнованнее они стали что ли? Бледнее? Или это обычное волнение перед окончанием путешествия? Да, нет. Обычно, они очень спокойны.
— Товаби, что-нибудь случилось? — осмелился спросить Андрей, когда они садились в катер, чтобы отправиться на поверхность планеты.
Господин положил руку ему на плечо и ласково улыбнулся.
— С чего ты взял?
Он еще спрашивал! Зачем эта странная ласка? Прежний Серж Бекетов никогда так себя не вел. Он бы либо честно и спокойно объяснил, в чем дело, либо поставил сервента на место: «Здесь решают Высшие, Дери. Твой долг повиноваться!»
— Что-то изменилось. Не знаю.
— Ладно. Стартуем.
Вместе с ними летели несколько Иных товаби и их homo naturalis. А также Рита и Петр Бекетовы.
Лагерь разбили на большой прогалине, на вершине пологого холма. Вокруг шумел высоченный лес с серебряными стволами и мясистыми сиреневыми листьями, спускаясь по склону к вечно туманному озеру. Планета оказалась вполне пригодной для жизни. Состав атмосферы несколько отличался от земного, но дышать было можно. А переизбыток кислорода вызывал легкое состояние эйфории.
Бирюзовое небо темнело. Близился закат.
«Андрей, зайди ко мне в палатку», — мысленно приказал господин.
В палатке кроме товаби сидел Георг Левин, Иной, и о чем-то мысленно совещался с господином.
— Андрей, пропал дери Георга, Владимир Георгиев. Я хочу, чтобы ты помог ему с поисками, — вслух сказал Сергей Бекетов. — Возьми ГЛД.
— Товаби, мне же нельзя. Вы же сами запретили.
— Теперь можно. С вами пойдут еще пятеро homo naturalis Георга. Надо, чтобы все были вооружены. Командуешь ты. При этом не забывай слушаться ваби. Он почувствует опасность. Георг будет говорить с тобою мысленно. Так быстрее и разумнее в опасной ситуации. Я хочу, чтобы ты воспринимал это, как должное.
— Это не передача?
— Нет. Просто послушание. Так надо.
Андрей посмотрел на Георга. Иной был худ, долговяз и несколько нескладен. Но Андрей почему-то всегда испытывал к нему симпатию. Еще во время перелета. Насколько вообще может homo passionaris симпатизировать Иному. В конце концов, они были дери одного господина, несмотря на разницу положения сервента и Иного.