«Да, товаби. Будущие воины Храма отбираются также как Император. Их находят представители этой церкви и посвящают Пантакратору в возрасте семи-восьми лет. После этого их разлучают с родителями и увозят на Храмовый остров».
«Так… Тео, я давно понял, куда ты клонишь. Только маловато аргументов для версии, которая вертится у тебя на языке. Такую систему отбора можно объяснить десятком различных способов. Сидеть на каком-то острове, почти ни во что не вмешиваясь — очень странное поведение для Иных».
Тео вздохнул.
«Да, товаби. Я не прав, наверное».
«Я этого не говорил. Просто не должно сбрасывать со счетов другие версии. Кстати, а почему ты так волнуешься, когда говоришь о Храме?»
«Я разве волнуюсь?»
Тео взволнованно смотрел на меня. Он еще спрашивает!
«Тео, мы с тобой давно не делали одну совершенно необходимую вещь. Давай руку, пойдем».
Рука сервента была холодной и влажной. Черт! Да, что с ним?
Я отвел его в соседнюю комнату, усадил на диван, прикрыл дверь.
«Тео, ложись. Имплантат открой».
Тео завернул рукав куртки. В институте было довольно холодно.
Я взял стул и придвинул к дивану. Сервент был бледен, как смерть.
«Тео, ты что убил кого-нибудь?»
«Что? Вы же знаете, что это невозможно!»
«Бояться сканирования тоже невозможно для дери, а у тебя мандраж, как перед первым прекращением жизненного цикла. По меньшей мере».
«Товаби, я сам не понимаю».
Я взял его руку, считал информацию имплантата, проник в программу. Тео задышал ровнее и прикрыл глаза, погрузившись в блаженное полузабытье, столь обычное при глубоком сканировании. Я решил посмотреть все как можно подробнее, начиная с самого Креонта-альфа. Уж больно странно вел себя мой сервент.
Наш корабль. Сразу после того странного гиперперехода. Нас уже выбросило в этот мир. Тео идет по коридору. Подсобное помещение. Сервент открывает дверь, входит. У противоположной стены, прямо на полу, сидит человек. Рядом стоит шахматная доска. Фигуры застыли в середине партии.
Человек поднимает голову, и я вижу его лицо. Очень красивое лицо с чуть раскосыми глазами. Светлые волосы собраны в хвост.
Тео замирает на месте.
— Кто вы?
«Тео, вы играете в шахматы?»
Незнакомец поддерживает разговор на ментальном уровне.
Сервент садится рядом, недоуменно смотрит на своего собеседника.
«Тео, вы никогда не хотели уйти от своего господина?»
«Зачем? Я очень люблю товаби Рауля».
Незнакомец задумчиво качает головой.
«Да, конечно. Иначе и быть не может».
«Почему? С Денисом такое случалось».
«Знаю. Это несерьезно. Как вам ситуация на доске?»
«Вроде бы равная».
«Выбирайте. Черные или белые?»
Пасси выбирает белых и получает мат в два хода. Человек улыбается, берет руку Тео, открывает имплантат. Сервент не сопротивляется, ни о чем не спрашивает, подчиняется, как во сне.
Изменения в программе. Несколько блоков. Запреты на информацию.
А вот и первое проявление.
Вчерашний вечер. Тео работает в архиве. Анализирует документы о Храме. Отбирает фотографии. Ну, это я видел. Ага! Вот еще одна. Гигантская статуя под сводом Храма. Человек в свободных ниспадающих одеждах. Лица не разобрать. Следующая. Крупный план. Красивое лицо с раскосыми глазами. Нет, ошибки быть не может. То же лицо! Еще несколько фотографий. Фрески на стенах Храма. И на каждой — человек, явившийся Тео на корабле! Или не человек?..
Тео встает из-за стола в библиотеке архива, берет первую фотографию и забывает все остальные.
Я пытаюсь сорвать блоки. Высший ставил. По крайней мере, Высший. На совесть сделано. Путаюсь в лабиринтах программных ловушек, словно падаю в черную воронку. Вот! Снятие блока связано с разрушением участка мозга. Ах ты сволочь!
«Тим!»
«Да, Рауль».
«Зайди, пожалуйста, мне нужна твоя помощь».
Тим входит, берет еще один стул, садится рядом.
«Что с твоим дери?»
«Очень серьезный блок. Надо снять. Видишь?»
«Вижу. Повреждений не избежать».
«Очень аккуратно. Чтобы по минимуму».
Тим кивнул и взял руку сервента. Тео застонал. Из носа, оставляя красный след на верхней губе вытекла капелька крови.
Он открыл глаза и резко приподнялся на локте.
«Товаби!»
«Ничего страшного».
«Голова! Как больно!»
Он сжал виски.
Я посмотрел. Нет, ерунда! Несколько десятков погибших клеток. Я думал, что будет хуже.
Тим снял боль.
«Спасибо, товаби Тим. Что это было?»
Тим покачал головой.
«Твой знакомый, с которым вы играли в шахматы, очень напоминает Наместника».
«О, Боже! — Тео посмотрел на меня с таким искренним раскаянием, что мне стало жаль его. — Товаби, как я мог забыть!»
«Ты не виноват».
Я вкратце объяснил ему, в чем дело.
«Я не помню, как он смотрел мой имплантат».
Конечно, память о процессе блокировки погибла безвозвратно. Но это уже не имело значения.
Мы с Тимом прогуливались по весеннему институтскому саду, любуясь бурным цветением местной растительности. Корявое деревце справа радовало глаз ослепительно-желтыми цветами. В воздухе витал сладковатый аромат.
«Пойдем-ка отсюда, — поморщился Тим. — Очень Истар напоминает».
Легендарная планета Истар благополучно осталась в прошлом Тимовом воплощении и в памяти имплантата. Новое тело Тимофея Поплавского было телом Высшего с прекрасно работающей функцией биологического контроля. Но все же желтые цветы вызывали неприятные ассоциации.
Мы выбрали деревянную скамью в дальнем углу сада. Напротив росло плакучее дерево, усыпанное мелкими цветами, ниспадающими на землю нежно-голубой волной. И аромат от них был тоньше и свежее.
События последнего месяца требовали спокойного обсуждения. И желательно вдали от посторонних.
За последнее время мы добились немалых успехов в производстве имплантатов, а главное, у нас пошли левые заработки. Появление желающих поставить себе имплантат за деньги нас нисколько не удивило. Взлетающий после операции на недостижимую ранее высоту коэффициент интеллекта служил неплохим подспорьем в карьере и гарантировал успех в бизнесе. Кому из homo naturalis не хочется подсидеть своего начальника или уничтожить конкурента? Мы установили сравнительно невысокие цены, и наши новые дери множились с невообразимой скоростью и планомерно завоевывали мир. Но мы больше не справлялись с заказами. В очередь на операцию записывались уже на три месяца вперед. Тем не менее, одного хозяина мелкого провинциального магазинчика у южной границы мы пригласили поставить имплантат совершенно бесплатно и без очереди. Но он не оценил нашего великодушия. Провинциалы консервативны.
Чего нельзя сказать о столичных жителях. На подмогу вызвали Сашу. Он со своими дери захватил военный самолет Директории и благополучно перелетел к нам. Операция была согласована с Бюро. О нашем левом бизнесе официальные власти осведомлены не были, но рос и правительственный заказ. Мотивировать необходимость в дополнительных помощниках не составило труда. Некоторое время ушло на обучение Саши и Иных технологии имплантирования, зато сегодня они трудились не покладая рук, а мы с Тимом имели первый за два месяца выходной.
Впрочем, отвлечься от работы не получилось. Перед нами стоял сложнейший вопрос: «Что делать с деньгами?»
«Может, с пасси посоветуемся? — пошутил Тим. — Они быстренько что-нибудь придумают».
Ага! Они уж придумают!
Собственно, проблема заключалась в том, что такую сумму невозможно скрыть. Если только не потратить на какую-нибудь ерунду. Но тратить на ерунду не хотелось.
Последние сообщения с фронта были тревожными. Наступление завязло, и городок Гринвуд так и остался на вражеской территории. Надо было что-то делать. Мы бы с удовольствием задержались здесь на несколько лет, чтобы довести до конца начатое дело, но хотелось иметь некоторую перспективу, например, в виде построенного или отремонтированного корабля.