- Да, Доктор Брайс, вы совершенно правы, - широко и радостно улыбаясь, выступил вперёд из-за спины растерянного Лекса. – Это «заброшка», где на списанном старье оперируют, не имея лицензии, люди без медицинского образования, - стоящая в уголке Тина, в образе всё той же «доктора-индуски», не удержалась и хихикнула. Видимо, начался отходняк. По времени-то как раз. Надо бы её увести куда, а то ведь её сейчас ноги держать перестанут. Кровопотеря – не шутки. - А одураченные клиенты платят нам за это миллиарды долларов. Правда, мы классно придумали?
- Кент? – удивлённо на меня посмотрела Хелен. – А ты что здесь делаешь?
- Как можете видеть, снимаю окровавленные перчатки, - приподнял руки, чтобы ей было лучше видно. - Как самочувствие? Ничего не беспокоит? Нигде не болит?
- Я… - ушла мыслями в себя Доктор Брайс, видимо, вспоминая полученные травмы и пытаясь провести само-диагностику. – Отлично себя чувствую… - поражённо проговорила она. Затем, совершенно не стесняясь присутствующих, задрала край больничной накидки и неверяще уставилась на совершенно целый живот, из которого всего десять минут назад я извлёк длинную медицинскую железку, которая, кстати, лежала тут же, на столике, в железной плошке, вместе с ещё кучей стеклянных осколков и иных инородных предметов, вытащенных мной из действительно сильно пострадавшего тела Хелен.
Простым взглядом Брайс не удовлетворилась. Она принялась ощупывать и мять свой живот, причём делая это профессионально. Вот только результат не менялся: живот действительно был целым.
- Но как?!! - подняла совершенно обалдевший взгляд на меня она.
- Фокус! – расплылась моя улыбка ещё шире. – Тот самый фокус, за который, одураченные лохи платят клинике миллиарды… а потом подписывают бумаги о «неразглашении» и «отказе от претензий». Которые, кстати, и вы, Доктор Брайс, сейчас подпишите. А я пока провожу уважаемую Доктора Суреш, которую, ради вас пришлось выдёргивать прямо из ванной. Пойдёмте, Доктор, - подошёл я к Тине, приобнял её за плечи, вроде бы наигранно, но на самом деле поддерживая, так как ноги у неё уже начали дрожать. Ещё немного, и начнут подгибаться. И вывел из операционной. Скрывшись с ней за углом, «ускорился» и отнёс её к ней домой, прямо в спальню. Помог раздеться, так как «отходняк» от стресса вместе со слабостью от кровопотери накатили на девочку по полной программе. «Операцию» Тина держалась исключительно на вкаченном ей мной адреналине ну и ещё смеси нескольких стимулирующих гормонов и веществ. Но теперь, когда их действие кончилось, ей требовались долгий полноценный отдых, сон и обильные пища с питьём на утро. Последнее я ей тут же приготовил, сгоняв обратно в Метрополис за тремя большими мясными пиццами, десятком батончиков гематогена, и несколькими пакетами гранатового сока.
Закончив с этим, и убедившись, что девушка уложена в постельку, накрыта одеялком и уже провалилась в дрёму, я для контроля, применил «поцелуй», чтобы её организм быстрее и лучше восстанавливался, погладил по голове.
- Эх, дурочка, - без наигранной жестокости и жесткости проговорил я. – Зачем же так с жизнью-то? Всякое случается: и неразделённая любовь, и предательства, и отказы, и ошибки, приведшие к смерти близких людей… но отказываться из-за этого от жизни? От возможности встретить новую любовь? Найти того, кто не откажет? От возможности исправить ошибки? Не совершать их вновь, и спасти других дорогих тебе людей, которые без твоей помощи погибнут… Не знаю: преступно? Глупо? Трусливо? Малодушно?.. Ладно, девочка, спи. Набирайся сил. Не слушай брюзгливого старика… - и исчез в «ускорении».
Не для неё я это говорил. Для себя. Надо иногда выговориться. Невозможно держать всё в себе. Перегоришь. Сломаешься. Даже просто вот так: перед человеком, который спит и ничего не слышит. Наверное, именно так даже и легче…
***
Только что Кларк исчез в своём пугающем «фокусе», которого до дрожи боятся даже самые «крутые» авторитеты мафии. Монстр-Кларк…
Тина открыла глаза и уставилась в потолок. Монстр-Кларк… Первый раз она видела его таким. Нежным, заботливым, грустным… и эти слова… эти прикосновения… Это было так похоже на поступок отца… того самого отца, которого она столько лет представляла себе в детских фантазиях. Того самого отца… которого она никогда не знала. Который никогда, наверное, и не существовал. А был лишь трусливый парнишка, который обрюхатил её маму и сбежал, не найдя в себе сил и смелости взять ответственность за сотворённое им маленькое чудо… неизлечимо больное маленькое чудо, на лекарства для которого у юной брошенной мамы не было денег…