Еще хуже стало после неудачи в Элинте. В суматохе никто не заметил, что Стихия не послушалась их с Рут и творения вовсе не получились. Мик так и не решился ни с кем поговорить об этом, даже с самой даллой. Силы Кая и Дарины тогда хватило с лихвой, и это было самое главное. Но при мысли о том, что в нужный момент Стихия покинула его, отчаяние съедало Мика.
Откладывать до бесконечности было невозможно. Улучив момент, Мик собрался с духом и привел растерянную Рут на небольшую поляну у ручья, примеченную еще при первом осмотре окрестностей. Ручей петлял и убегал в чащу, к двум лесным озерам, давшим имя краю.
Настроиться на творения оказалось непросто, Мик все время отвлекался на собственные сомнения, страхи и сторонние мысли. Наконец он почувствовал, как их общая робкая Стихия потекла сквозь кончики пальцев и начала заполнять пространство.
Знакомое ощущение захватило Мика. Он просто позволил Стихии мягко литься без конкретной цели, не разделяя свой Огонь и Землю Рут. Это совершенно не пригодилось бы в бою, но так здорово было просто знать, что Стихия – вот она, здесь, рядом. Не покинула их, хоть в нужный момент и пришла не к ним, а к Каю и Дарине. Творение до того увлекло Мика, что он даже прикрыл глаза.
Из оцепенения его вывел тихий оклик Рут. Негромко посмеиваясь, она присела на колени перед маленькой проталиной, Мик опустился рядом. Его Огонь растопил снег и согрел почву, на которой, повинуясь Земле, среди пожухлой травы распустились нежные лиловые цветы. Снежинки, кружившие в воздухе, таяли, едва коснувшись теплой земли. Гибкие стебли склонялись под тяжестью соцветий, от которых шел тонкий и сладкий аромат. От чудесного островка посреди бесконечного снега так и веяло весенней свежестью и упрямой жизненной силой. Мику казалось, что он видел похожие цветы в материнском саду, но эти вроде были крупнее и пахли слаще.
Не задумываясь он протянул руку к стеблю, покрытому едва распустившимися бутонами, но Рут перехватила его запястье.
– Не нужно, – мягко сказала она. – Пусть лучше цветут столько, сколько отмерила им Стихия.
– Конечно, – Мик перевел взгляд на разрумянившуюся даллу. – Они очень красивые.
– Вот только диктаторов ими не свергнешь, – улыбнулась Рут, поддразнивая.
– Не свергнешь, – серьезно согласился Мик. – Но есть ведь жизнь и помимо этого.
Он говорил как будто в первую очередь для себя самого, внутренне удивляясь таким словам. Рут, казавшаяся смущенной, бережно провела по тонкому зеленому листу.
– Есть, – наконец тихо согласилась она.
На ее прядке, выбившейся из-под шапки, дрожали снежинки, и было в этой картине что-то очень трогательное и беззащитное. Мику вспомнился тот вечер, когда Рут создала для него умиротворяющее творение. Ему, всю жизнь совершенно равнодушному к любым цветам, захотелось вдруг, чтобы это мгновение длилось как можно дольше.
Повинуясь неожиданному порыву, он обнял Рут за плечи и чуть притянул к себе – в груди разлилось приятное тепло. Но за спиной раздались чьи-то шаги, разрушив очарование момента. Мик и Рут тут же подскочили с колен и стали быстро отряхивать налипший на одежду снег.
– Привет! Орион сказал, что вы тут…
Мик недовольно вздохнул и повернулся. Ну конечно, кто же еще.
– И что вам надо? – вместо приветствия грубо ответил он, обращаясь к одному только Каю.
Рут нахмурилась. Дарина невольно отступила поближе к Каю, безучастно разглядывающему проталину.
– Орион сказал, что ты мог бы помочь нам потренироваться… – Дарина перевела беспомощный взгляд на Рут.
– Пусть бы сам и тренировал, раз ему так хочется, – Мика охватили горечь и досада. – Мы уже уходим.
– Мик, прекрати, – Рут недовольно покачала головой.
– Пойдем, – Кай потянул опешившую Дарину за рукав. – В другой раз.
Но Мика было уже не остановить.
– Неужели в Водных тюрьмах не научили всему, что нужно?
– Мик! – Рут казалась разочарованной.
Кай оставался самым спокойным из всех четверых. Он перевел на Мика затравленный взгляд.
– Я предпочел бы забыть все, что узнал в Водных тюрьмах, – негромко ответил он.
– И теперь я должен тебе посочувствовать? – не отступал Мик. Он уже жалел о том, что затеял эту глупую ссору, но не мог прекратить.
– Успокойся, а? – Кай тоже, кажется, начинал терять терпение. – Не вынуждай меня. Я видел ваш провал в таверне.
Мик буквально задохнулся возмущением и обидой. Ему впервые напомнили о мучительной неудаче, и Стихия уже обжигала кончики пальцев.
– Ну попробуй… – сквозь стиснутые зубы прошипел Мик.