Обезболивающих снадобий и арканов она на себя не пожалела, потому просто обязана чувствать себя гораздо лучше предшественников навов. Но если такое отвратительное состояние считать за "лучше"... Нет, для обратного перехода она сейчас не соберётся... Хотя, да, есть артефакт возвращения, достаточно ключевого слова... Нет, гордость и долг не позволят ей отступить.
-- Учитель, плохо?
Откуда здесь 85? Без своего друга, дракона 12, зато в компании убитого нава, который зачем-то повадился приходить в её сны и обзывать мёртвой. Понятно: раз этот здесь, значит, мерещатся оба. Асура с трудом разлепляет губы и выплёвывает в ненастоящих навов все известные ей слова на их языке: несколько звучных ругательств. Пусть уходят.
Гарка смеётся:
-- Смотри-ка, брат, она сегодня совсем как живая. Хорошо мстит себе за нас с тобой. Приятно посмотреть.
85 отрицательно качает головой:
-- Нет. Ама самый заботливый учитель. Ей больно -- плохо. Помогать.
Гарка смеётся и держит 85 за локоть, не давая подойти ближе. Полный бред: обычный нав не удержит изменённого, если тот рванётся всерьёз. А эти двое ведут себя, будто приятели, подгулявшие на вечеринке.
-- Пусти, -- 85 сбрасывает с себя руку гарки, тот укоризненно вздыхает:
-- Эх ты, пустая голова, щедрое сердце! Когда вспомнишь себя, сразу поймёшь: вся забота светлой твари -- отрава. Украла тебя у матери, изувечила, да ещё зачем-то привязала к себе. Помогать ты ей не должен. Давай, добьём её и пойдём домой.
85 встаёт между навом и асурой, он готов драться. Но не атакует, как учили, а зачем-то продолжает разговаривать. Всё-таки, этому образцу катастрофически не хватает свирепости.
-- Я не хочу слушать тебя, враг. Уходи.
Гарка пожимает плечами и попросту исчезает, 85 идёт к асуре.
-- Ты тоже его не слушай, Ама. 85 скучал, ждал. Пришёл помочь.
Присаживается рядом, начинает поправлять бинты, ласково бормочет какую-то свою тарабарщину. И асуре уже не так мучительно сводит перекроенные мышцы, сердце бьётся ровнее, легче дышать. Она стонет сквозь зубы:
-- Я приказала тебе не называть меня Амой!
-- Приказала, я помню. Но я же знаю, тебе нравится. А 85 здесь всё равно понарошку. Спи спокойно, Ама. Отдыхай, восстанавливайся. А лучше поищи другой путь.
Асура то ли окончательно теряет сознание, то ли крепко засыпает, а когда просыпается, ей гораздо легче. Пора добавить обезболивающих, и жуткая слабость, зато сознание кристально ясное. Некоторое время она лежит и размышляет, смогут ли они усовершенствовать древний аркан сотворения? Нужно делать расчёты, советоваться. С трудом приоткрыв глаза, она видит рядом своего мага, усталого и расстроенного. Тихо спрашивает:
-- Плохие новости?
-- Раненные, много. Эвакуировали мирных жителей. Мы помогали в лазарете всю ночь, -- он замолкает, трёт пальцами виски, это явно не все плохие новости. -- У тебя регенерация идёт в три раза медленнее расчётного. Мы не представим результат в срок, а ты...
-- А я выбрала неверный путь. Пошла по знакомому и понятному, а он неверный. Сейчас мы ещё раз прикинем кое-что, и начнём заново... Проклятие! Нет, так работать нельзя. Сначала я верну себе прежний вид, а ты сохранишь это. На всякий случай.
Переход. Всё ещё страшно, но скоро станет рутиной. Зато, какое счастье -- здоровое тело. Куда бы научиться девать усталость?
Ей нужен толковый генетик, ей нужны более сильные маги, и энергия, и время, время... Она ищет специалистов среди воинов Крепости и среди раненных в лазарете, объясняет, убеждает. Они начинают работу расширенной группой, и поначалу асуре кажется, что новая задача, которую она наметила себе и товарищам, всё-таки неподъёмна. Ну что же, она готова отступить назад, к серии операций, хотя при мысли об этом всё нутро сжимается от тоскливого ужаса. И если бы дело было в ней одной! Но допустить, чтобы её брат, другие светлые проходили через этот кошмар -- нет. С неистовым упорством глава лаборатории гонит вперёд и себя, и товарищей: по иному, неизведанному пути
За три дня они совершили невозможное. Рассчитали, запустили аркан сотворения, и теперь потоки энергии над исчерченным рунами столом сплетаются в химеру. В её новое тело, каким оно должно было стать после всех изменений. Нет, таким оно не стало бы никогда, потому что у хирургических методов есть ограничения, и есть предел выносливости организма. А здесь облекается в плоть её изначальный замысел, в своём совершенстве. Но почему лица коллег, которые общими усилиями совершили этот гениальный прорыв за грань возможного, замкнуты и угрюмы, а в эмоциях -- что угодно, кроме радости?
-- Отчего приуныли? Я уверена, в этот раз у нас всё получилось.
Асуры молчат, один за другим опускают или отводят взгляды. Женщина-хирург порывисто вздыхает, шевелит губами. Глава лаборатории обращается к ней, тоном приказа:
-- Говори!
Они все уже привыкли слушаться её, как своего боевого командира. И глава лаборатории получает от коллеги откровенный ответ, вернее вопрос:
-- Неужели, ты совсем не испытываешь страха и стыда, искажая себя в такое? Это же чудовищно!
Асура размышляет мгновение. Ответ давно сложился внутри, дело за формулировкой:
-- Да, мы сотворили чудовище, но мне не стыдно и не страшно. У меня нет чувства, что я искажаю себя. Напротив, я выправила форму. Наконец-то привожу её в соответствие со своей сутью. Прежде я была целителем. Теперь я исцеляю, чтобы убивать, и убиваю, чтобы исцелять. Да, я стала химерой войны. Этот выбор навязан мне врагом, но я его сделала. Я изменилась, и принимаю это. Довожу до логического завершения.
Маг жестом отчаяния прикрыл глаза рукой. Похоже, этот асур никогда больше не взглянёт на асуру с прежней теплотой, с надеждой на общее будущее, не сможет... Нет, справился с бурей эмоций. Смотрит, не отводя взора. В светлых глазах -- тень отчуждения, боль, но и уважение, понимание. Глава лаборатории по-прежнему может полагаться на своего товарища и коллегу, как на себя. Прочее не важно.
Она добавляет, для мага и для всех остальных:
-- Я счастлива за тех, кого война не изменила, если такие среди нас остались. Давайте, побережём их, как сможем.
Генератор идей улыбается:
-- Ради этого и трудимся, да?
Коллеги зашевелились, переглядываются. Не то, чтобы все безоговорочно приняли сказанное главой лаборатории, но оттаяли. Хорошо. Она отпускает, вернее, выпроваживает на перерыв всех, кто не занят, а просто наблюдал. Аркан завершает работу, и теперь почти незаметно, что на столе лежит не совсем обычная асура.
Ещё чуть-чуть, и пора. Ожидание нестерпимо. Чтобы сохранить уверенность, которой она только что щедро делилась с товарищами, чтобы не сорваться в бездну ужаса, ярости и жалости к себе прежней, глава лаборатории начинает думать о следующей задаче. Обращается к двум магам, с которыми сейчас работает:
-- Сможете перестроить аркан, чтобы создать не асурское, а навское тело? Обычное, по крови?
Встречает удивлённые взгляды. Новый маг, из воинов Крепости, переспрашивает:
-- А зачем? Можно взять любого нава и занять тело. С перекрёстным обменом, как в тех древних записях, -- на этой мысли мага передёргивает. -- Нет, лучше с безвозвратной потерей его духа. Дела не настолько плохи, чтобы у нас перевелись пленные.
-- Да, насчёт пленных интересная мысль. У меня была немного другая, я тоже хочу её проверить, хотя бы в теории.