ПОДСЛУШАННЫЙ ДИАЛОГ. «Много русской молодежи подали на советский паспорт». «Это не русская молодежь. Это рабская молодежь». «Видимо, они предпочитают быть рабами собственной страны, а не какой-нибудь другой».
ЖИЗНЬ ТРУЩОБНАЯ. Весна. Открываются окна. Жизнь соседей и двора врывается в вашу комнату. Порют ребенка. Какое свинство бить детей. Из окна напротив звуки танго «Чаша страданий». Внизу визгливый голос: «Как за комнату платить, так нечем, а как женщин к себе водить, так есть на что. И небось не каких-нибудь, а сорокарублевых!»
— Откуда вы знаете? — возмущается хриплый баритон. — Вы что, видели, как я платил?
— У меня глаз наметанный, — визжит хозяйка, — я пятирублевую от сорокарублевой всегда отличу!
В ШАНХАЕ АМЕРИКАНЦЫ. В доме сегодня радостный переполох. Приехал сын соседской прислуги, амы (бывший прачка, а теперь педи-кэбщик), и с восторгом показывал всем американский доллар. Он заработал его, как рассказывала жена бывшего инженера, а теперь шофера, всего за двадцать минут.
И приехал поделиться радостью с матушкой.
Старуха, соседская ама, всегда много о себе думала, а теперь к ней прямо не подступиться. С тех пор как ее сын не бегает больше с утюгами, она перестала мести общую лестницу и вообще стала всех презирать. Единственно, кого милует, это соседку снизу, бывшую учительницу, а теперь кельнершу.
Успехи бывшего прачки взбунтовали всех боев, которые хором грозятся уйти в педикэбщики.
ЧЕРНАЯ ЛИХОРАДКА. Диалоги в кафе «Диди» (А. Вертинский).
Они сходятся к десяти. Быстрые, взволнованные, решительные.
— Мылом интересуетесь?
— Нет.
— Есть бюстгальтеры.
— Не надо.
— А виски?
— Да мне ничего не надо.
— Как это ничего? Что, вам пару тысяч заработка мешают?
— Да, видите ли, я не коммерсант.
— А вы думаете, я коммерсант? Я же парикмахер. Я ж вас в субботу брил.
— Помню. Вас зовут Муня.
— Вот-вот. Чем же вы интересуетесь?
— Бытом.
— Быт? Что это? Можно достать. Сколько вам надо? Подождите здесь. Приведу одного человека. У него все есть. Мои пятнадцать процентов. О’кей?»
Шанхай, конец 30-х годов. Бог ты мой, что делалось в мире, а я занималась этой забавной чепухой. К политике была глуха совершенно. Все помыслы были направлены к одному — не пропасть. На авеню Жоффр бродит сумасшедшая нищенка, русская, что-то напевает. В Шанхае полно нищих, это китайцы, но попадаются и русские, в этом полуколониальном городе они «роняют престиж белого человека», их вылавливают, но они появляются снова, и снова поет на авеню Жоффр сумасшедшая, говорят, ее обманом продали в публичный дом, она оттуда сбежала. Издали заслышав надтреснутый голос («Шери, ты надень свое белое платье…»), перехожу на другую сторону.
Об авторе
ИЛЬИНА, НАТАЛИЯ ИОСИФОВНА (1914–1994), русский писатель. Родилась 6 (19) мая 1914 в Петербурге в семье потомков старинного дворянского рода (по материнской линии — семья Воейковых, о выдающихся представителях которой Ильина написала в мемуарной книге Дороги и судьбы, 1985); интерес к русской и мировой культуре впитала с детских лет от матери — высокообразованной женщины, выпускницы Высших женских («Бестужевских») курсов. Отец (до Цусимского поражения морской офицер, затем — артиллерист) воевал в Белой Армии; по его инициативе семья в 1920 переехала в Харбин. Нелегкую жизнь в нестабильной Маньчжурии русских эмигрантов (среди которых были видные литераторы А. И. Несмелов, Вс. Н. Иванов, С. Я. Алымов, С. Г. Петров-Скиталец, Н. В. Устрялов и др. — друзья дома Ильиных), с их непреходящей тоской по России, непрактичностью, зависимостью и внутренними раздорами, Ильина позднее описала в ряде мемуарно-беллетристических произведений.
В 1932–1936 Ильина — вольнослушательница ориентального факультета Харбинского института ориентальных и коммерческих наук, с конца 1936 — в Шанхае. Выступала в эмигрантской газете «Шанхайская заря» с фельетонами под псевдонимом Мисс Пэн, организовала русский сатирический еженедельник «Шанхайский базар» (выходил до конца 1941), с начала Великой Отечественной войны отчетливо обнаруживший просоветскую ориентацию. С конца 1941 Ильина сотрудничала с ТАСС, публиковала фельетоны и очерки в эмигрантской просоветской газете «Новая жизнь» (собраны в кн. Иными глазами: Очерки шанхайской жизни, 1946), налаживала связи с «Союзом возвращения». В 1947, не без влияния поступка своего давнего шанхайского знакомого, поэта, композитора и певца А. Н. Вертинского, в 1943 вернувшегося на родину, вместе с группой репатриантов возвратилась в СССР.