Ребекка берется за нож и начинает нарезать лук. Молча посмотрев на мать, Доррин направляется к террасе: поразмыслить в одиночестве, пока не позовут к обеду.
VI
- Сейчас на Отшельничьем нет великих магов погоды. Таких, каким был Креслин.
Худощавый человек в белом качает головой:
- Был ли он и вправду настолько могуч, как о том толкуют? Говорят, будто ему удалось потопить весь хаморианский флот.
- Это произошло еще до того, как он вошел в полную силу, - резким тоном замечает сидящий в первом ряду грузный мужчина. - В старых историях, особливо касающихся погоды, можно найти много поучительного.
- Да ладно тебе томить юнца, - слышится каркающий голос. - Просто возьми да расскажи.
- Ты и рассказывай, Фиднер.
- Ладно, - ворчит тощий высохший чародей по имени Фиднер. - Так вот, юный Мастер магии, все очень просто и вместе с тем весьма сложно. Триста лет назад в Совет входили и Черные. Конечно, их было немного, и Белые посматривали на них сверху вниз, тем паче что магия гармонии более сложна и обладает куда меньшей направленной мощью, нежели магия хаоса. Во всяком случае, так считали до тех пор, пока с Крыши Мира не сошел Креслин.
- Так он - не выдумка?
- Какие уж тут выдумки! Он был самым настоящим. Таким настоящим, что сумел превратить Белую волшебницу, чуть ли не равную ему по силе, в мастера гармонии. Таким настоящим, что сумел разметать и потопить десятки высланных против него судов, превратить Кифриен в жаркую пустыню, северный Спидлар в снежную тундру, а бесплодный Отшельничий остров - в цветущий сад.
- Байки да побасенки, - презрительно морщится юноша. - Пустые россказни!
С его пальцев срывается стрела пламени. Не просто алый, пронизанный белизной язычок, а настоящий огненный клинок, отсекающий кусок от одной из окаймляющих палату гранитных колонн.
- Россказни-то россказни, но не совсем пустые. Ты и сам находишься здесь именно потому, что в те времена мир посетил Креслин.
- Как это? Растолкуй, - требует стройный юноша с лучистыми, как солнце, глазами и белыми волосами.
- Равновесие вполне реально. Да, да, реально, и игнорировать этот факт опасно. Злосчастный Дженред не верил в Равновесие, за что всем нам пришлось поплатиться. Во времена Креслина хаос господствовал, и равновесию пришлось найти точку сосредоточения. Благодаря манипуляциям Черных такой точкой стал Креслин, которого воспитали и подготовили за пределами Фэрхэвена.
- В Западном Оплоте? Ну уж это и вовсе не поддается проверке.
- Поддается, не поддается, но тебе, Джеслек, следует иметь это в виду. Креслин, изначально посвященный гармонии, был вдобавок обучен как старший страж Западного Оплота, что в те времена значило очень и очень много. Еще не осознав в полной мере свои способности, он в одиночку истребил целую разбойничью шайку и отряд стражи Белой дороги. Да и пел этот малый чуть ли не так же, как легендарный Верлинн.
- Все это занятно, но при чем тут я?
- При том, что это выручало его, когда не хватало магии. Тебе не мешало бы научиться чему-то подобному, - звучит хриплый старческий голос.
- Была бы нужда! - усмехается юноша. - Даже Черным Кифриена не под силу меня остановить.
- Это правда, но им далеко до Черных с Отшельничьего.
Последние слова повисают в воздухе - воцаряется тишина.
- Кто это сказал?
Вопрос остается без ответа. Собравшиеся расходятся. Джеслек, покинув палату, идет по светящимся белизной улицам Фэрхэвена к центру старого города.
VII
Рослый мужчина привязывает лошадь и запирает тормоз на двухместной повозке. Четверо путников поднимаются по пологому склону.
Отглаженная временем мостовая из черного камня тянется к полудюжине строений, сложенных из того же материала и крытых темной черепицей. Даже оконные рамы сработаны из черного дерева, а упругая, невысокая и густая трава на газонах - насыщенного темно-зеленого цвета.
Четверо спутников медленно бредут мимо обнесенного низкой каменной оградой пышного газона с синими и серебристыми цветами, шелестящими на прохладном осеннем ветру, а над их головами по сине-зеленому небу плавно скользят на запад белые облака.
- Куда мы идем? - спрашивает молоденькая девушка.
- К тому черному дому, - отвечает Оран.
- Здесь все дома черные, - фыркает девушка.
- Кадара... - укоряет ее кузнец.
- А что, разве я не права? Тут все чернее черного.
Доррин переводит взгляд с девушки, дерзнувшей озвучить его собственные мысли, на отца и спрашивает:
- А откуда взялось такое название - Академия?
Он-то знает ответ, но надеется отвлечь Орана и Хегла вопросом, чтобы те не бранили Кадару.
Оран кривит губы, но все же начинает рассказывать:
- Первоначально это заведение не имело названия. Оно возникло очень давно. В ту пору немногие остававшиеся в живых стражи Западного Оплота обучали здесь молодых Черных боевым искусствам, а те в ответ наставляли их в логике и теории гармонии... Нам туда, - Оран указывает на боковую дверь, после чего продолжает: - Ну вот, а поскольку бойцам теория магии вроде как ни к чему, так же как чародеям - рукопашный бой, то какой-то острослов в насмешку и прозвал это место "Академией Драчунов и Болтунов". Насчет "драчунов" с "болтунами" забыли, а слово "Академия" прижилось.
По двум каменным ступеням они поднимаются на крытое крыльцо. Кадара поджимает губы, взгляд ее перебегает с отца на Орана и наконец останавливается на Доррине. Хегл нерешительно переминается с ноги на ногу.
- Может быть, здесь меня научат обращаться с клинком, - замечает девушка.
Открыв тяжелую дубовую дверь, Оран придерживает ее, пропуская своих спутников вперед. Некоторое время все трое неподвижно стоят снаружи; наконец Доррин набирается духу и делает шаг вперед. Одновременно на противоположном конце небольшого холла появляется женщина - белокурая и мускулистая, ростом чуть уступающая Доррину. По ее строгому лицу невозможно определить ее возраст.
- Привет, - говорит она музыкальным голосом.
- Привет, - склоняет голову Доррин.
- Приветствую тебя, магистра, - произносит Оран.
- Слушай, ты, высокопарный осел, - фыркает женщина, - меня пока еще зовут Лортрен. Можно подумать, будто тебе не известно, как я отношусь к дурацкой манере разводить церемонии между взрослыми людьми.
Оран слегка кивает:
- Это мой сын Доррин, а это - Кадара, дочь присутствующего здесь Хегла.
- Прошу в кабинет, - с этими словами магистра поворачивается и исчезает за дверью. Хегл вопросительно смотрит на Орана, который молча следует за ней.
- Не исключено, что она мне понравится, - шепчет на ходу Кадара.
- Все может быть, - бросает в ответ Доррин, переступая порог помещения, почти сплошь заставленного множеством книг. Между стеллажами оставались лишь узкие проходы. Примерно в тридцати локтях от двери стеллажи уступают место свободному пространству, на котором размещаются три стола. На одном красуются два чайника, над которыми поднимается пар, и поднос с простыми булочками без начинки. К столу придвинуто шесть стульев.
Доррин не ел с самого полудня, и ему очень хочется верить, что Лортрен не услышит, как забурчало у него в животе.
- Рассаживайтесь кому где удобно, - предлагает магистра и кивает в сторону чайников: - Горячий сидр и чай. Угощайтесь, кому что по вкусу.
Оран берется за чайник. Она тихонько откашливается и начинает:
- Некоторые называют наше заведение "Академией Драчунов и Болтунов". Или "Школой Софистов-Головорезов". Ну что ж, с точки зрения большинства жителей Отшельничьего, эти названия справедливы. Мы стараемся научить пониманию того, что стоит за всяким знанием, а заодно помогаем ищущим это понимание получить навыки обращения с оружием. И то и другое так или иначе необходимо. Ты, - ее взгляд обращается к Доррину, - понимаешь, почему?