Впереди показалась стальная перегородка, перекрывающая тоннель на манер шлюза. Стенка эта оказалась сварена из листов металла и кусков проволоки, торчащей из нее в разные стороны. Кустарная работа.
С правой стороны в перегородке имелась дверь. Около нее, как раз, и валялось больше всего трупов. Людей сюда просто выкидывали умирать, потому что следов убийств на телах не обнаружилось.
— Думается мне, что местные жители скатились в настоящее скотство, — протянул Рог, осматривая дверь и стараясь не наступить на мертвецов. — Мы однажды на деревню наткнулись. Вот там было что-то похожее. Народ кровавые жертвы приносил во имя их выдуманного божка.
— И что дальше? — поинтересовался Ванька, стараясь не смотреть на пол.
— Дальше их уничтожили всех. Молодежь попробовали спасти, но они невменяемыми оказались. Им в башне отдельную секцию выделили. Лечили, кормили, учили и заставляли работать, — Рог грустно вздохнул, — Уже казалось, что можно их вытянуть из этого безумия, но все бесполезно. Утром персонал к ним с завтраком пришел, а там кровища по всем стенам. Эти уроды убивали друг друга ночью, затем напали на персонал с едой и охранников. В общем, уничтожили их всех и больше никого уже не брали на перевоспитание, если с такими сталкивались. Это зверьё тогда пять человек убило. Троих женщин и двух мужчин. — Рог, рассказывая, внимательно осматривал дверь, пытаясь понять, как вскрыть ее открыть. — Судя по свежести трупов, здесь ещё живут люди или уже не люди. Так что лучше бы нам сильно не шуметь.
Мужчина просунул в окошко решетки ремень винтовки, подцепил им засов и поднял его, открывая дверь.
— Механизм очень простой. Даже странно, почему пленники его не открыли и не выбрались отсюда, — задумчиво проговорил он.
Стоило всем выйти из клетки, как тоннель преобразился. Рисунки на стенах приобрели осмысленность, но совсем уж какую-то необычную. Они выглядели прекрасно и ужасно одновременно. Справа со стены смотрела на них маленькая очень симпатичная рисованная девочка, но с абсолютно безумным взглядом и выражением лица.
С ней соседствовали изображения странных животных, оплывших и безобразных. С лишними конечностями или головами. Взгляд у них также выражал абсолютное безумие. К ним добавлялись надписи и другие рисунки. На всем протяжении тоннеля тут и там стояли скульптуры из металла в виде разных людей и нелюдей, скрюченных в невообразимых позах.
Однажды Инжер имел неудовольствие общаться с сумасшедшими. У них в деревне жила парочка таких подростков. Настя за ними постоянно приглядывала.
Так вот на первый взгляд они были абсолютно нормальными детьми. Он даже недоумевал поначалу, почему Анастасия считает их сумасшедшими, пока в один из дней не завел с ними разговор. Вот тогда-то все понял.
Девочка разговаривала так, словно она не одна в своем теле. Когда Настя задавала ей какой-то сложный вопрос, девочка просила позвать ее с кухни. Ведь она сейчас находится там, а не здесь.
У мальчишки постоянно случались галлюцинации. Он видел то, чего нет, и постоянно рисовал. То, что он рисовал, вызывало ужас своей ненормальностью. После осмотра его рисунков у Инжера волосы на теле дыбом стояли. Он даже не знал, как правильно описать это ощущение, когда человек вот он живой перед тобой, но при этом он и не здесь одновременно. Мало того, он ещё и понимал, что болен, говорил об этом и продолжал рисовать.
Сейчас Инжер ощущал такой же ужас. Все эти рисунки, надписи, скульптуры напоминали ему тех безумных детей.
— Неприятное это все такое, — поежился Рог, осматриваясь на ходу и стараясь не касаться скульптур.
— Сломанное, — протянул Мишка. Вот кому действительно было любопытно. Он даже задерживался у некоторых картинок или скульптур, разглядывая их.
— Что говоришь? — переспросил Макс, засмотревшийся на один из рисунков, изображающий хоровод «оплывших» детей.
— Говорю, что сломанное искусство, созданное сломанными людьми, — пояснил Мишка. — Кто бы здесь не жил, они давно и прочно сошли с ума.
По мере продвижения вглубь, картинок становилось все меньше. Скульптуры и вовсе пропали. Тоннель обратно превращался в простой и привычный.
За следующим поворотом показалась платформа, подсвеченная парочкой целых светильников. Все остальные осветительные приборы были разбиты или отсутствовали на своих местах.
От платформы вправо и вверх поднималась лестница, упирающаяся в небольшой дворик, огороженный «на коленке» сделанным заборчиком из металлолома. Все вокруг и платформа, и дворик, были просто завалены разного рода мусором. Пластиковая упаковка, банки, обертки. Все это валялось вокруг, придавая месту вид помойки. Безобразные фигуры присутствовали и здесь, а еще имелась детская горка с дырявым полотном.