— Пей. Немного. Нужно идти быстро.
Два часа спустя они вышли в седловину, в самом широком месте которой на мощных подпорках стоял ярко-красный посольский корвет. Одуревший от двухдневной жары и ледяной ночи Ник едва не свалился на металлический пол, когда отказался в комфортной атмосфере корабля.
— Сюда, — пригласил монах. — Отдыхай.
Мозги ворочались с трудом, словно даже под череп попал песок и теперь скрипел между извилинами. Шикарно тут у них! Даже душ есть… Ник подумал о том, что не мешало бы помыться. За утерю оружия его наверняка сдадут под трибунал, не идти же в камеру грязным. Он присел на краешек койки, чтобы снять сапоги. А проснулся только тогда, когда молодой, но абсолютно лысый человек в комбинезоне со множеством карманов и ремешков потряс его за плечо:
— Эй, парень! Вставай, мы на месте.
Вот и полетал на космическом корабле. Всё проспал! Сейчас начальство обалдеет, увидев, кто привёз их пропавшего бойца, потом отойдёт от шока и вставит Нику по первое число. Офицеров-то за такой инцидент тоже не медалями награждать будут. Выйдя вслед за членом экипажа в коридор, Ник бросил взгляд в иллюминатор, и мысли о трибунале слетели с него вместе с остатками сна. За бортом сияло миллионами огней чёрное небо, а ниже величаво поворачивался выпуклый край планеты. Неизвестной планеты! И она ощутимо приближалась. Ну, ни…
Из дальнейших объяснений в большом помещении вроде столовой или зала совещаний Ник уразумел, что искать его часть у пришельцев не было ни времени, ни возможности. Горцы могли запросто сбить корабль из ракетной установки, тогда уже никто никуда не полетел бы. Ещё монах сказал, что Ник, как солдат законного правительства с планеты, где идёт война, может рассчитывать на статус беженца.
— Статус постоянный или ограничен временем? — с трудом составив фразу, спросил Ник.
— Ограничен, — ответил монах. — Три стандартных месяца. Или до окончания конфликта, если он продлится дольше. Период treatment не учитывается.
Этого слова Ник не понял и переспросил. Оказывается, имелось в виду обследование и лечение, обязательное для беженцев.
— Я понимаю теперь, — кивнул он. — Где мы? Как называется планета?
— Корусант, — был ответ. — Столица Галактической Республики.
Сказать, что столица впечатлила Ника, значило не сказать ничего. Планета — один большой город. Разум отказывался верить в такое. А уж представить количество живущих здесь людей и других разумных существ — и подавно. Жилые и деловые кварталы, утыканные шпилями отдельных зданий, чередовались с промышленными, где дым от труб зачастую скрывал предприятия плотной пеленой. Резиденцией Ордена, к кторому принадлежал седой монах, являлся величественный Храм в виде усечённой пирамиды, увенчанной пятью тонкими башенками. Он располагался в одном из самых престижных, видимо, районов. Тот же лысый космонавт, что привёл Ника к монаху, показал ему в иллюминатор сначала на грибообразное здание неподалёку и сказал: «Сенат». Потом — на высокие дома-башни: «Посольский комплекс», «Республика 500, тут живут сенаторы». Храм стоял почти в центре площадки-возвышения, со всех сторон окружённой ущельями улиц. С каждой из четырёх его сторон, в выступающих в середине пристройках-рёбрах, имелись входы. К трём вели длинные аллеи, четвёртый открывался на широкий мост, в конце которого, прямо над улицей, была устроена круглая посадочная площадка Именно на неё и опустился корабль.
По прибытии монах поручил Ника заботам ученика — парнишки лет двенадцати-тринадцати, одетого в точно такой же плащ, полотняную рубаху и штаны. Ученик выглядел бы вполне обычно, если бы на голове его из шевелюры не выглядывали три пары аккуратных остреньких костяных рожек. Рогатый послушник отвёз Ника на цилиндрическом лифте вполне высокотехнологичного вида куда-то наверх, затем, постукивая деревянными подошвами сандалий, долго вёл запутанными коридорами, отделанными полированным камнем в старинном стиле. Конечной целью путешествия оказался сверкающий белизной медицинский центр, где механизм из светлого металла взял у Ника анализы и ненатуральным позвякивающим голосом велел лечь на кушетку. Однако! До какой же степени они тут доверяют машинам! Ни одной живой души… Впрочем, через некоторое время живой врач — или кто там — появился. Механизм, как раз, закончил исследование конечностей пациента с помощью чего-то вроде ультразвукового датчика. Симпатичная высокая негритянка с невозможно синими, как лазурит, глазами поздоровалась, взглянула на экраны аппаратуры, между ней и учеником состоялся такой диалог: