Однажды в секторе Савинтрэна случилась Большая Грязюка. Садовники, перевозившие растение в огромной кадке, опрокинули её прямо посреди лифтового холла. Чёрный полужидкий субстрат, в котором росло дерево, растёкся по полу вперемешку с камешками. Ник, прибежавший на громкую ругань агрономов, первым делом прогнал их прочь вместе с деревом, тележкой и дройдами-грузчиками, чтобы не топтались по грязи, затем вызвал пару уборщиков. Те приехали буквально за три минуты и резво принялись очищать пол. Внезапно один дройд прекратил работу. Ник наблюдал, как он подкатывается к неубранному участку, скрип, щелчок, сдаёт назад и пытается снова, раз, другой, третий…
— Ну-ка, стоп! — приказал Ник, сообразив, что у бедняги не включается щётка. — Дай, посмотрю!
Открыл кожух и полез в механизм.
— Что у нас тут? — послышался голос Савинтрэна. — Ну, землекопы, хатт их задави! Ник… А, ты вот что. Ну, и зачем сам полез? Вызови механика.
— Да тут пустяк, видите, привод засорился, — Ник отковырнул от зубчатой ленты прилипший камешек. — Готово. По-хорошему, вот это всё кожухом надо закрывать…
— Здесь и был кожух, — раздался у них за спинами глуховатый мужской голос. — Видите крепления? Механики их специально снимают с внутренних уборщиков, чтобы быстрее обслуживать.
— Вот и допрыгались, — буркнул Савинтрэн. — Сейчас пульну жалобу их начальнику, кто-то останется без зарплаты. Здравствуйте, Старший Инженер.
Человек, которому принадлежал голос, и которого смотритель назвал Старшим Инженером, выглядел вполне обыкновенно, разве что, глаза у него были очень светлые, не понять даже, голубые или серые. Он был довольно стар, лицо его бороздили глубокие морщины, короткие аккуратно подстриженные волосы и небольшую бородку выбелила седина, лишь отдельные более тёмные волоски давали представление о первоначальном цвете.
— Новый помощник? — спросил он.
Савинтрэн кивнул.
— Любишь технику, парень? — обратился Старший Инженер к Нику.
— Да. Мне больше компьютеры нравятся, вообще-то.
— Программировал? — в глазах Старшего Инженера появилось заинтересованное выражение.
— Немного. У себя дома, на простых устройствах.
— А язык?
— Программные коды.
— Низкий уровень? — приподнял брови старик. — Это становится совсем интересно. Как тебя зовут?
— Ник Васкан.
— Я Арни Гинтер. Думаю, мы ещё не раз увидимся, Ник.
Когда за стариком закрылись двери турболифта, Ник спросил Савинтрэна:
— Кто это был?
— Главный компьютерщик Великой Библиотеки. Да, считай, всего Храма. Остальные на него буквально молятся. Он тут лет пятьдесят, наверное, работает, а то и больше. Говорят, раньше в Библиотеке был целый штат программистов, потом все ушли, делать нечего стало. Гинтер один со всем справляется. Вызовет иногда ремонтников по железу, а настройки только сам.
— У него что-то с ногами? — поинтересовался Ник, вспомнив прихрамывающую походку Гинтера.
— Точно не знаю. Слышал, что он их отморозил, давно, ещё до Храма. Лечить стали поздно, спасти ноги спасли, но до конца не восстановили.
Старший Инженер Гинтер разыскал Ника на следующий день после работы, когда тот, как обычно, устроился в одном из технических помещений, чтобы почитать на стекляшек материалы из Голонета.
— Занимаешься образованием? — спросил старик.
— Ну, да. У нас планета не очень развитая…
— Понятно. Ты говорил, что любишь программировать. Есть у меня одно устройство, давно лежит, всё никак не соберусь с ним заняться. Устройство упрощено, потребуется навык программирования в машинных кодах. Небольшая инструкция по нему есть. Возьмёшься?
— Конечно!
«Устройство» оказалось миниатюрной голографической камерой, предназначенной для автономной работы. «Жучок», как говорили в шпионских романах. Ник подключил её к служебному терминалу, вывел на «стекляшку» инструкцию с кристалла памяти, вручённого Гинтером, и погрузился в изучение. Работа так его увлекла, что он забросил все остальные дела, и даже в рабочее время находил минутку, чтобы почитать инструкцию – довольно бестолковую, кстати, и совершенно не систематизированную. Походе, её сочинил по ходу работы какой-то аналитик, в руки которого попал приборчик вначале. Камера оказалась довольно интересной. Все её параметры базировались на числе 6: шестиразрядные команды, 12 регистров в процессоре по 18 разрядов каждый и, соответственно, 18-разрядная адресация основной памяти. Хорошо, что не больше! 64 основных команды Ник запомнил быстро, в домашней машинке их было 225. Несколько озадачивала логика устройства. Например, у него отсутствовали команды работы с подпрограммами. Почему – непонятно, почти в любой программе есть фрагменты, которые выполняются в нескольких разных местах. Повторять фрагмент столько раз, сколько раз к нему нужно обратиться, значит неимоверно «раздувать» саму программу, никто так не делает… кроме разработчиков вот этой камеры. То есть, вообще-то, подобие подпрограмм имелось, но вызывались они не по адресу, а по номеру от одного до пятнадцати. Где они хранятся в памяти, и как их менять, Ник так и не понял. Да и вообще слабо представлял, какой объём должен занимать код, выполняющий сравнение изображения или голоса с записанным ранее эталоном. Зато среди этих «номерных» программ Ник обнаружил одну, не описанную в инструкции. Камера, оказывается, могла не только идентифицировать лицо и голос, чтобы, например, включиться на запись в нужный момент, но и выделять ключевые фразы, независимо от того, каким голосом они произнесены.