— Почти, Тэнно.
Я, всё также голышом, дошел до Телесной Связи и с удивлением обнаружил то, чего не замечал ранее — она висела в воздухе. Опять эти гравитационные прибамбасы! Я осторожно надавил ногой на ступеньку, выдвинувшуюся из капсулы-стручка. Капсула чуть покачнулась. Всё никак не могу привыкнуть к тому, что что-то висящее в воздухе, не рухнет, если на него наступить. Видимо привычки так быстро не исчезают, даже со сменой тела! Забравшись в капсулу, я удобней устроился в «кресле». Крышка плавно сдвинулась вниз, после чего чуть подалась на капсулу и с шипением «встала в паз». «Герметично!» — подумал я, после чего в мой затылок, а также во всю площадь моей задней стороны тела, словно вонзились не просто тысячи, а миллиарды раскаленных иголок, заставив взвыть от боли.
«Твою мать! Куда я влез?!» — я судорожно задергался. Только всё, на что оказалось способно моё тело, это лишь слабое подергивание — тело было зафиксировано жестко. Не утихла ещё первая боль, как эти иголки словно завибрировали, причиняя нестерпимую муку. И нельзя было пошевелиться, чтобы хоть как-то ослабить ноющую боль. В следующую секунду, я ощутил, как по иголкам ним в мои жилы словно перетекает самый настоящий лёд. Даже не просто лёд, а Холод Космоса. Он обжигал и замораживал одновременно. Это было невыносимо. Я думал, что сойду с ума. Каждое мгновение я ждал спасительного небытия, которое захватит мой рассудок и избавит от Боли — с большой буквы. Но нет, я не сошел сума. Боль просто неожиданно прекратилась, как будто дернули за рубильник. По телу разлилась приятная истома, словно после интенсивной тренировки лежишь и наслаждаешься покоем. Было так приятно, как никогда в жизни. С улыбкой на устах я закрыл глаза и провалился в сон.
Глава вторая
Я видел и воспринимал себя словно в какой-нибудь компьютерной игре от первого лица. Мой «персонаж» стоял в какой-то длинной зале, напоминающей тронный зал, в ряду подобных ему. Вот только что он, что «подобные ему», были не совсем людьми. Я медленно переводил взгляд с одной фигуры на другую и чувствовал непонятное родство с каждоой. Все они такие же, как и я — Тэнно. Они выглядели разномастно и всё что делало их похожими на людей, это четыре конечности и наличие головы. Каждый из них был облачен в свой сверх-костюм, облегающий тело и не имеющий застежек.
Быть может, можно было решить, что внутри костюмов люди, вот только снимаемые головы некоторых…. Фреймов — именно так, как внезапно осознал я, назывались эти «костюмы», которые, тем не менее, не были костюмами являясь биоголемами: плоть в соединении с металлом. Одним из биоголемов был я… Вот тут-то я и осознал, что моё «я» поделилось на две, а вернее на три части: одна часть стояла в том тронном зале без посторонних мыслей, готовая выполнить любой приказ и уничтожить любого, пусть и ценой своей жизни. Любого, кто покусится на Орокин, которым была принесена клятва верности. Таким образом, мы были прислугой Орокин, связанной честью и поклявшейся не злоупотреблять своими силами, что обрели когда-то…
Вторая моя часть была, тем же мной, но уже из будущего. Эта часть, словно, прожила уже этот момент и вместе со мной смотрела этот сон. Словно смотришь фильм во второй раз и знаешь, что будет дальше, почему тот или иной герой поступил определенным образом, и кто кем является. Тут было то же самое: эта часть словно сообщала мне разного рода сведения, которые, на момент действия сна, или даже воспоминания-сна, были мне ещё неизвестны. И третий я — Трим Ксат, смотрящий сон.
Тем временем высоченные и огромные цилиндрообразные двери плавно уехали вглубь цилиндра. По коридору, образованному фреймами шли Они: Высшие существа. Правители. Владыки, облаченные в золотые одеяния. Создания, обладающие и повелевающие силами, что способны сравниться с силой самих Тэнно. Шли Орокин. Синхронно все Тэнно преклонили колено.
Внезапно я осознал, что картинка переменилась. Я осознал себя ребенком, лет десяти от силы. Я стоял в затемненном небольшм помещении огромного транспортного корабля. Напротив меня, в самом темном углу комнаты, подтянув ноги к себе и обняв их руками, сидел мужчина. Его губы беспрестанно что-то шептали, а руки мелко подрагивали.
— Отец! — воскликнул я, делая к нему несколько шагов. Непонимание и какое-то детское неверие захватило того-меня, в то время как я-Трим с интересом изучал человека.
Внезапно он перестал дрожать и поднял взгляд на меня. Но то был не взгляд не родного человека, а зверя, загнанного в угол. Взгляд обреченного на смерть и готового продать жизнь как можно дороже.