В своем кабинете девушка уже хотела переодеться и приступить к работе, как зазвонил телефон. Пан Михальчик из ССМП просил зайти через пару часов по важному вопросу. Отложив трубку, она скривилась. Жаль, что невозможно было не общаться с паном Яном. Но, испортив с ним отношения, можно было лишиться многих приятных возможностей, как, впрочем, и неприятных обязанностей. Но все-таки возможности всегда перевешивали обязанности.
Тяжело вздохнув, некоторое время технолог рассматривала свой комбинезон, решая идти ли в заводоуправление в рабочей одежде, или прямо в платье, но в это время телефон зазвонил вновь. В трубке голос Марека звучал как-то странно сухо и непривычно. Он также срочно вызывал ее к себе в заводоуправление. Разговор оборвался довольно резко, не дав никакой возможности поинтересоваться в чем дело. Впрочем, их отношения, в конце-концов известные многим, если не всем, они старались не афишировать. Во всяком случае, пока.
Марек встретил ее у дверей. Сегодня он не переодевался, словно не собирался проводить обычное совещание на судне. Все последние дни он целыми днями находился в цеху или в кают-компании корабля. Марек старался не упустить ни одной детали, все-таки это был головной корабль серии, и вся его карьера во многом зависела от своевременной сдачи. Но не сегодня. Мужчина проводил ее к столу и усадил в кресло. Потом попросил секретаря принести кофе. Марек любил настоящий кофе и покупал итальянский за большие деньги. Но он часто повторял, что настоящие чувства может задать только чашечка утреннего “сатаны” – двойного черного, от которого сердце начинало биться в ритме… Впрочем, с ним сердце у нее начинало биться и без кофе.
Инженер некоторое время молчал, и Агнешка уже хотела спросить в чем дело. Нет, она бы не возражала посидеть здесь в кабинете подольше, послушать его голос, поговорить, может быть, услышать что-то важное. Но ее ждали свои обязанности, в конце-концов, кроме Марека, у нее были прямые начальники. Кроме того, она чувствовала, что возлюбленный нервничал. Хозяин кабинета старался не смотреть в ее сторону, и это было удивительно и обидно.
Марек прервал молчание и попросил еще чашечку кофе. Она не могла понять, что происходит, и противный холодок вдруг побежал по спине. Мужчина взял со стола журнал Шпильки и начал нервно скручивать его в трубочку.
– Понимаешь, мы должны на время отказаться от встреч.
Ага не поняла. Нет, она услышала. Это была обыкновенная фраза. Но сейчас прозвучала для нее, как нечто совершенно невероятное, непонятное.
– Агнешка, дорогая. – она чисто автоматически отметила, что на этот раз он уже не использовал ставшее таким нормальным, привычным слово кохана. – Все проходит. Я думал, я был уверен, что люблю тебя. Но ты…
Инженер на секунду замолчал, словно подбирая слова.
– Ты такая холодная, такая рассудочная. Мне начало казаться, что ты просчитываешь наши отношения, планируешь их. И еще ты начала пугать меня. Ты понимаешь?
Девушка смогла только покачать головой, стараясь изо всех сил не заплакать. Она не понимала.
Марек кинул короткий взгляд. Видимо, этот разговор давался ему непросто. Он потер подбородок внешней стороной ладони. Ага знала этот жест. Да, он все уже решил.
– Вот, забери.
Она непонимающе протянула руку. Ее фотография. Та поездка в Закопане. И подпись такая глупая. А Марек, видимо, обрадованный, что все проходит так спокойно, продолжил.
– Кроме того, ты должна понять, все это уляжется. Твой отец…
– Мой отец?
– Ну, ты понимаешь, эта статья. А теперь фельетон.
Мужчина протянул свернутый журнал. Агнешка не могла связать одно с другим. Секретарь вошла и принесла еще чашку с дымящимся напитком.
– Я не понимаю. Ты хочешь, чтобы мы расстались из-за фельетона в Шпильках?
– Не понимаю, зачем пан писатель это сделал. Такой успешный человек. Сейчас не то время. Неудачный момент. Могут быть проблемы.
О, да. Ага поняла. Ее мужчина испугался. Он испугался, что нечто, о чем она еще не знала, может повредить его карьере. Нечто связанное с нею. Ну, конечно же! Девушка смотрела и словно видела его в первый раз. Все его великолепные черты будто растеклись, размазались, исчезли. Человек, который пытался спрятаться от взгляда любовницы за чашкой с контрабандным кофе, не мог стать ее мужем. Все-таки какое счастье, что он не решился сделать ей предложение! Какое счастье, что она не заставила его это сделать!