— Гришка, ты, что стоишь столбом? Беги к гастроному, неси пару ящиков, надо люк огородить, — сказал мужик, ложа мой пиджак на пустой ящик и представился. — Я, Захар Петрович, а это ученик мой Григорий. А ты, Максим, приподнимись, я тебе брюки отряхну, хотя пойдем лучше до фонтана, там и руки помоешь, да и лицо от пыли сполоснёшь, — продолжил мой новый знакомый.
— Петрович, а чего его огораживать-то, тут и не ходит никто сроду, — заныл ученик.
— А это тебе как? — кивнул на меня наставник молодёжи. — Ладно, ещё так обошлось, а если ещё кто нырнёт? Наумов тогда выпишет нам с тобой премию в квартал, не унесёшь.
— А ты, кстати, как себя чувствуешь Максимка? — перевёл на меня взор Петрович.
Я к этому времени уже стоял на ногах и с любопытством оглядывался вокруг. А посмотреть было на что. Я не мог узнать это место. Некоторое время назад, я мчался через заброшенную стройплощадку, стремясь к бульвару, а сейчас я стоял на асфальтированной дорожке какого-то сквера или парка, и метрах в пятидесяти действительно был виден небольшой круглый фонтан. Вокруг зеленели подстриженные кусты акации, вдоль дорожки возвышались довольно толстые стволы тополей, а перпендикулярно дорожке, на которой мы стояли, шла другая аллейка, заросшая по краям яблоньками, и на ней были видны редкие скамейки.
Ничего не понимаю, я что сплю, или умер, ударившись головой. Да нет, у мёртвых, я думаю, голова не болит, да и остальные части тела тоже вряд ли беспокоят. Наверно всё-таки сон, решил я, и ущипнул себя за щёку. Нет не сон — боль была довольно чувствительной, я даже начал тереть пострадавшую щеку. Петрович внимательно наблюдал за моими действиями.
— Максим, ты как, слышишь меня?
— Голова раскалывается, а я вообще где? — поморщился я и потёр затылок. Задумчиво проводив взглядом удаляющегося по аллейке Григория, сантехник потеребил усы.
— Ну, голову мы тебе поправим, а может скорую вызвать, здесь автомат недалеко, должен работать.
— Можно и скорую, но лучше сразу в психушку, — подумал я, а вслух произнес, — не надо, оклемаюсь так.
— Ну и ладненько, — с плохо скрываемой радостью произнёс Петрович и добавил, — а находимся мы в сквере. Там бульвар Рыбникова, — махнул он в сторону, куда убежал Гришка, — А там улица Маяковского, — повернулся он в противоположную сторону и протянул руку.
Странно, названия мне знакомы, именно к бульвару я и стремился, чтобы тормознуть такси и мчаться на работу. А на Маяковского мой дом номер 82 из трёх подъездов. Но откуда взялся сквер, на месте недостроенной больницы я понять не мог. Не мог же я, в самом деле, столько проваляться в колодце, чтобы здесь снесли долгострой, разбили сквер, посадили деревья, и они успели вырасти до такой высоты. Нет, так не бывает, если бы я даже впал от удара головой в летаргический сон и проспал лет двадцать, я бы был похож сейчас на старика Хоттабыча с бородою по пояс. А я, хоть и не вижу себя со стороны, чувствую себя вполне молодым и после утреннего скоростного бритья щетина даже не проклюнулась. Вот только голова, — я невольно поморщился.
— Пойдём к фонтану, голубь ты мой, умоемся, — проворковал Петрович, не сводивший с меня глаз, приобняв меня за плечи, и мы не торопливо двинулись по дорожке.
Вот и чаша фонтана, я наклонился и, зачерпнув воды, плеснул себе на лицо. Ух, хорошо. Вода была обжигающе холодной, и у меня сразу прояснилось в глазах. Сняв рубашку, и отдав ее сантехнику, я начал умываться, не забывая плескать на свой бедный затылок, а потом, просто задержав дыхание, окунул голову целиком. У, здорово! Я почувствовал, что силы наконец-то возвращаются ко мне, в голове заметно просветлело, боль почти прошла. Закончив с умыванием, я почистил брюки влажными ладошками, а напоследок, сорвав пучок травы, протёр ботинки и ощутил себя вполне нормальным человеком. Всё это время Петрович терпеливо стоял рядом, вначале с опаской наблюдая за моими первыми движениями, а потом всё больше успокаиваясь, даже отошёл немного в сторону, чтобы брызги не попадали на него, и присел на чащу фонтана.
— Ну вот, орёл, — довольно сказал Петрович, подавая мне рубашку, — Теперь принять немного лекарства и совсем порядок будет. Пошли, вон уже Гришка прибежал. Мы двинулись к оставленному колодцу, возле люка, которого, Григорий уже поставил два новеньких деревянных ящика, а сам сидел на третьем, смотря на нас. — Молодец, вот теперь точно никто больше не залетит, — одобрительно сказал наставник, когда мы подошли.