Мне не было суждено узнать об этом и во время ужина. На всей Зиме, даже в заселенном варварскими племенами Перунтере, беседа о делах за столом, во время еды, считается проявлением крайней вульгарности. А так как ужин был подан почти сразу же, без промедления, я решил повременить с вопросами и занялся едой — наваристым рыбным супом — и моим хозяином и собеседником. Слоус был молод и очень любезен, глаза у него были очень светлые, а голос — сдержанный и выразительный. Он производил впечатление человека, глубоко преданного какой-то идее. Это располагало к нему, но заставляло задуматься, чему именно он предан. По другую сторону от меня сидел другой сотрапезник, Оубсли, с плоским невыразительным лицом. Он был толст, жизнерадостен и любознателен. Уже после третьей ложки супа он спросил меня, правда ли, черт побери, что я прибыл к ним из какого-то иного мира, и как там — все говорят, что там теплее, чем на Гетене, — и как же там тепло?
— Ну, например, на такой же географической широте, как та, на которой мы сейчас находимся на Гетене, на Земле никогда не бывает снега.
— Никогда не бывает снега… Никогда не бывает снега? — Он расхохотался с непосредственностью и искренностью ребенка, услышавшего заведомую ложь и смехом своим демонстрирующего, что он понял правила игры и охотно их принимает.
— Ваша зона обитания напоминает нашу субарктическую зону. Кроме того, мы находимся в гораздо более позднем послеледниковом периоде, чем вы, следующем за ледниковым, но еще не полностью из него вышли. В принципе, Земля и Гетен похожи, впрочем, как и все обитаемые миры. Человек может существовать только в достаточно узких границах условий, Гетен как раз и определяет одну из этих границ…
— Значит, есть миры еще более жаркие, чем ваш?
— Большинство из них теплее нашего, некоторые просто жаркие, почти горячие. Планета Где, например, представляет собой в основном каменисто-песчаную пустыню. Она изначально была достаточно горячей, а хищническая бездумная эксплуатация пятьдесят или шестьдесят тысяч лет тому назад нарушила естественное равновесие. Леса пошли на топливо. Люди там все еще живут, но эта жизнь похожа, если я правильно понимаю тексты культа йомеш, на то место и с теми условиями, куда после смерти отправляются воры.
Это замечание вызвало улыбку у Оубсли, спокойную, одобрительную улыбку, которая неожиданно заставила меня изменить отношение к этому человеку.
— Последователи некоторых религиозных сект утверждают, что те промежуточные миры, в которых люди оказываются после смерти, вполне материальны, фактически и физически находятся на других планетах реально существующего мира, реальной Вселенной. Знакомы ли вы с такой точкой зрения, господин Ай?
— Нет, не знаком. Меня описывали уже по-разному, но еще не было случая, чтобы кто-нибудь принял меня за духа. — В это мгновение взгляд мой скользнул вправо, и, говоря о привидении, я его увидел. Привидение было темное, в темном одеянии, неподвижное и незаметное. И сидело оно недалеко от меня, как вампир на пиру.
Внимание Оубсли отвлек его сосед с другой стороны, большинство присутствующих слушало Слоуса, сидящего во главе стола. Я тихо сказал:
— Не ожидал увидеть вас здесь, князь.
— Только неожиданное делает жизнь возможной, — ответил он.
— Мне поручено вам кое-что передать. Он вопросительно посмотрел на меня.
— Это деньги, некоторая часть — ваши собственные деньги. Передает их вам Форет рем ир Осбот. Они находятся в доме господина Шусгиса. Я постараюсь передать их вам.
— Вы очень добры, господин Ай.
Он был тихий, какой-то потускневший, как будто даже меньше ростом — изгнанник, который ищет для себя пристанища в чужой стране.
Он не проявлял особого желания продолжать беседу со мной, а я был этому рад. Однако на протяжении всего этого долгого, утомительного, насыщенного разговорами ужина, несмотря на то, что мое внимание было полностью поглощено могущественными и деловыми собеседниками, орготскими представителями сильных мира сего, которые хотели подружиться со мной или использовать меня в своих целях, я время от времени болезненно ощущал его присутствие, его молчание, его темное, едва видимое лицо. И хотя я тут же отбросил эту мысль, как необоснованную, пришло мне в голову, что не по собственной воле прибыл я в Мишнори, чтобы есть здесь жареную черную рыбу в обществе сотрапезников, и что не они заставили меня прибыть сюда. А что все это сделал он.
9. Эстравен-изменник