— Один из отделов внутренней администрации. Этот отдел занимается фальшивыми документами, нелегальными переездами и сменой работы, подделками и тому подобным мусором. «Мусор» и есть буквальное значение слова «сарф» в уличном жаргоне. Это неофициальное название.
— Следовательно, инспектора являются агентами Сарфа?
— Некоторые из них.
— И полиция до определенного уровня, до определенной степени тоже подчиняется ему? — Я очень осторожно сформулировал вопрос, и услышал такой же осторожный ответ.
— Во всяком случае, я так думаю. Сам я занимаюсь иностранными делами и недостаточно хорошо осведомлен о структуре внутренней администрации.
— О, несомненно, она очень сложна. Вот, например, чем занимается Водный Отдел? — Со всей доступной мне ловкостью я ушел от дальнейшего разговора о Сарфе. То, о чем не сказал Шусгис по этому поводу, могло бы абсолютно ничего не значить для кого-нибудь с Хайна или для счастливого чиффеварца, но я-то родился на Земле. Наличие в родословной предков с криминальным прошлым имеет свои преимущества. От деда-поджигателя можно унаследовать хорошее чутье к запаху дыма.
То, что на Гетене оказались правительства, так сильно напоминающие далекие исторические времена на моей родной Земле, было забавно и восхитительно. Монархия и подлинная, широко разветвленная бюрократия. Эта вторая форма управления была в не меньшей степени восхитительна, но значительно менее забавна. Странно, что в более развитом обществе звучала гораздо более мрачная тональность.
Следовательно, Гаум, пытавшийся выставить меня лжецом, был агентом тайной полиции Оргорейна. Интересно, догадался ли он, что Оубсли известно, кто он такой? Наверняка догадался. Был ли он, в таком случае, провокатором? Действовал ли он официально на стороне фракции Оубсли или против нее? Какая из фракций, существующих в составе Совета Тридцати Трех, контролировала либо контролировалась Сарфом? Мне необходимо сориентироваться в этих взаимоотношениях, но это может оказаться нелегким делом. Моя линия поведения, которая до сих пор казалась мне совершенно очевидной и обнадеживающей, становилась теперь такой же извилистой и запутанной, изобилующей тайнами и загадками, как и в Эргенранге. Все шло хорошо, подумал я, пока вчера вечером около меня не появился, как тень, Эстравен.
— Какое положение здесь, в Мишнори, занимает князь Эстравен? — спросил я у Шусгиса, который, похоже, задремал, откинувшись на мягкую спинку сиденья бесшумно движущегося автомобиля.
— Эстравен? Здесь он носит имя Харт. Мы в Оргорейне не употребляем титулов, отбросили их с наступлением Новой Эры. Кажется, он занимает должность одного из подчиненных сотрапезника Йегея.
— Он живет в его доме?
— Кажется, да.
Я хотел сказать, что это довольно странно, так как вчера вечером он был на приеме у Слоуса, но сегодня у Йегея его не было. Правда, тут же мне стало ясно, что в свете нашей с ним вчерашней утренней беседы это уже не казалось таким уж странным. Но даже мысль, что он умышленно держится подальше от меня, вызывала беспокойство.
— Его обнаружили, — продолжал Шусгис, поудобнее устраивая свои широкие бедра на мягком сиденье, — на Юге, то ли на фабрике по изготовлению клея, рыбных консервов, то ли еще в каком-то таком же благоухающем месте, и вытащили его, можно сказать, из сточной канавы. Это сделали люди из фракции Свободной торговли. Конечно, в свое время он сделал для них много полезного, будучи премьер-министром и членом кворремы, теперь же в благодарность за это ему оказывают некоторое покровительство. И как мне кажется, делают это исключительно для того, чтобы досадить Мерсену. Ха-ха-ха! Мерсен — шпион Тайба и думает, что об этом никто не знает, но, естественно, всем это известно, а он совершенно не способен спокойно относиться к присутствию Харта, потому что не знает, то ли Харт предатель, то ли он двойной агент, работающий на обе стороны, и не может допустить ущерба и уронить свой шифгреттор, что неотвратимо произойдет, если он попытается об этом разузнать. Ха-ха-ха!
— А как вы считаете, господин Шусгис?
— Изменник, господин Ай, чистейшей воды изменник. Продал права своей страны на долину реки Синот, чтобы не допустить к власти Тайба, но поскользнулся, нога подвернулась. Клянусь сосцами Меше, здесь бы его ожидало наказание значительно более тяжелое, чем изгнание из страны. Кто играет против своих, проигрывает все. Но эти господа, заботящиеся только о себе и не имеющие понятия об истинном патриотизме, не в состоянии этого понять. Впрочем, я думаю, что Харту абсолютно все равно, где он находится, лишь бы удалось сделать не так уж мало, как видите.