— Да, конечно.
— Вы ему тоже не доверяете, не так ли?
— Разумеется.
— Рад это слышать, господин Ай. Не понимаю, зачем Йегей и Оубсли вообще имеют дело с этим типом. Это же явный предатель, действующий исключительно в интересах собственной выгоды, который будет цепляться за ваши сани, господин Ай, только до тех пор, пока будет в его интересах. Так мне представляется эта ситуация. И я не уверен, позволил бы я ему цепляться за мои сани, если бы он пришел ко мне с такой просьбой! — Шусгис засопел, энергично кивнул несколько раз в знак согласия с собственным мнением и улыбнулся мне заговорщической улыбкой безупречно правого человека. Автомобиль бесшумно скользил по широким, прекрасно освещенным улицам. Утренний снег уже растаял, остались только его грязноватые пирамидки вдоль сточных канав. Теперь шел мелкий холодный дождь.
Большие здания центра Мишнори — административные здания, школы, культовые строения культа Йомеш — за пеленой дождя, в струящемся свете высоких фонарей таяли и расплывались. Углы их были нечеткими, фронтоны расплывчаты и стерты. Что-то меняющееся, непостоянное, нематериальное крылось за солидной массивностью этого города, построенного из каменных монолитов, этого общества, монолитного общества, одним и тем же словом определяющего и часть, и целое. А Шусгис, мой радушный хозяин, человек тяжелого и массивного сложения, тоже терял четкость контуров и становился как будто тоже менее реальным.
С того самого момента, когда я четыре дня тому назад отправился в автомобиле через бескрайние золотые поля Оргорейна, начав свое путешествие к самому сердцу страны, к столице ее Мишнори, мне стало чего-то недоставать. Вот только чего? Я чувствовал себя изолированным. С некоторого времени я уже не ощущал постоянно гнетущего меня холода. Комнаты здесь вполне прилично отапливались. С некоторого времени пища не доставляла мне удовольствия. Орготская кухня вообще — никакая, и в этом нет ничего страшного. Но почему же все люди, которых я здесь встретил, — безразлично, как именно они по отношению ко мне настроены — враждебно или доброжелательно, — тоже казались мне никакими? Среди них были яркие личности: Оубсли, Слоус, прекрасный и отвратительный Гаум, — и тем не менее всем им чего-то недоставало, какого-то измерения существования. Они были неубедительны, будто не вполне материальны.
Они мне представляются такими, подумал я, будто они не отбрасывают тени.
Такого рода отвлеченные, абстрактные рассуждения являются существенной частью моей работы. Не обладая некоторыми особыми способностями, я не имел шансов стать мобилем. Позже я прошел подготовку в этом направлении на Хайне, где это умение высокопарно именуется «мышление дальнего действия». Здесь имеется в виду нечто, что можно было бы определить как интуитивный анализ определенной морально-этической ситуации, и его результатом является не набор рациональных символов, а метафора. Я, правда, никогда не отличался особыми успехами в овладении искусством «мышления дальнего действия», а в этот день я в особенности не доверял своим предчувствиям, потому что очень устал. Как только я снова оказался в своих апартаментах, я принялся искать облегчение под тугими струями горячего душа. Но даже там меня не оставляло неясное беспокойство, будто горячая вода тоже была не совсем реальной, и на ее благотворное действие тоже нельзя было надеяться.
11. Монологи в Мишнори
Мишнори. Стрет сусми. Я отнюдь не оптимист, хотя все события дают основания для надежды. Оубсли торгуется и препирается с сотрапезниками. Йегей применяет лесть, Оубсли обращает в свою веру, и сила их сторонников растет. Они весьма ловкие политики и уверенно руководят своей фракцией. Только семеро из Тридцати Трех являются надежными сторонниками фракций Свободной торговли. Что же касается остальных, то Оубсли рассчитывает на поддержку десяти, а это уже дало бы ему минимальное преимущество.
Один из них, кажется, действительно проявляет искренний интерес к посланцу. Сотрапезник Айтипен из округа Эйниен, который интересовался представительством пришельцев, когда по инициативе Сарфа осуществлял цензуру радиопередач из Эргенранга. Похоже, что эта деятельность вызывает у него угрызения совести. Он предложил Оубсли, чтобы Тридцать Три огласили приглашение звездному кораблю не только от имени своих земляков-орготов, но и от имени Кархида, убедив Аргавена присоединить голос Кархида к этому приглашению. Благородный проект, который не будет принят. Они не пригласят Кархид к сотрудничеству ни в каком начинании.