Протяжный и гулкий заревел гудок. Прорывая пространство, он раскатывался в просторах цеха, то усиливаясь, то ослабевая, и постепенно начал спадать. Минутой позже затихли машины в земленабивном отделении.
В дверях литейки появился технолог — высокий и плечистый парень в черном берете и в халате из синего сатина. Он шагал мимо разливочного конвейера, который уже остановился тоже, и подошел к Зноевскому.
— Норма! — сказал он. — Поздравляю.
Среди инженеров произошло минутное замешательство, они смотрели друг на друга и молчали.
— Прекрасная плавка, побегу звонить Дынникову! — крикнул технолог.
Ночная смена кончилась, уступая свое место первой, но литейщики не торопились домой. Каждому хотелось увидеть этот побежденный металл. Пришли сюда и Варвара с Настей.
И вот настало время… по очереди, парами, подходили заливщики с «ухватами», подставляли свои тигли под тяжелую, опаляющую жаром струю, от которой отскакивали белые искры. Один из рабочих не пришел, и Харитон остался заменить его. Защитив глаза «консервами», он бойко носил чугун и разливал в формы.
— Своего «хлебца» дождались! — весело воскликнул он.
— Да, неплохо, — отозвался второй литейщик. — Народ, он силу имеет… Теперь без иностранцев управимся.
Зноевский следил за разливкой и однажды Харитону сказал:
— Легонько… Не обожгись.
— Ничего, Степан Аркадьич, не сомневайся. Ни капельки зря не прольем… Его бояться нечего: он — смирный.
Залитые формы медленно ползли в охладительный тоннель, и синие язычки пламени вырывались из них. Потом на выбивных машинах освобождались от земли, и готовые детали, подвешенные на крючья воздушного конвейера, потянулись одна за другой в механический цех к станкам, остывая в пути. Провожая их глазами, радовались все, кроме инженера Штальмера, который, уходя из цеха, думал только о своем падении, наступившем гораздо раньше, чем ждал он.
ГЛАВА III
Подводные камни
Он ненавидел и завидовал; ему представлялся путь Зноевского непрерывной цепью легких усилий и счастливых удач. Следя за временем, Штальмер все больше и больше убеждался, что Зноевский свалит его.
Он пробовал незаметно для других кое-что перенять у Степана Аркадьевича, чтобы выровняться с ним и удержать за собой прежние права начальника цеха, но старания не принесли плодов, а за этот срок успели обогнать его Авдентов и Майколов, у которых хватало энтузиазма и любви к делу, чего не имел в себе Штальмер.
С каждым днем ему становилось труднее осуществлять свои замыслы: куда бы ни ткнулся, противостояла масса людей, но тем изощреннее становилась его хитрость.
…Однажды, месяц тому назад, в ночную смену, когда загружали шихту, взрывом разворотило первую вагранку. Ее восстанавливали двенадцать суток, ни на час не прекращая работу. Искали долго виновных в этой аварии, допросили немало людей, но пришлось установить одно: обледенелый тюк шихты, брошенный в расплавленный металл, явился причиной взрыва… И только Штальмеру известно было, что это произошло не так…
Хозяева, кому служил он, требовали решительных усилий, подхлестывали, ставили сроки, но Штальмер не торопился, набивая себе цену… Да, у него мало оставалось времени, земля горела под ногами, уже не он, а Зноевский главенствовал в литейном цехе, и решение всяких дел зависело не от Штальмера, а от его помощника.
Зноевский умел и знал больше.
О скором смещении Штальмера уже поговаривали на заводе в открытую.
Внутренне готовя себя к этой небезболезненной операции, он легко смирился бы с подчиненным своим положением, если бы не опасался, что Зноевский и Авдентов не сведут с ним прежних счетов. Однако, забегая вперед, он уже сам намекал Дынникову и Зноевскому, что «людей хватает только на определенный срок и что такой срок для него лично уже истекает».
— Мы уже старики, — улыбался он, зорко следя за впечатлением, какое последует от этого. Но пока не удалось ему ничего приметить.
На инженерно-техническом совещании он сидел неподалеку от Авдентова и Зноевского и почти не слушал Дынникова.
Борис Сергеевич больше всего говорил о последних плавках Зноевского, которые по качеству металла стояли на фордовском пределе, удовлетворяя всем требованиям контроля. Отсюда начинался новый подъем не только литейного цеха, но и всего завода.
— Я верю, — выкрикнул он, — дело теперь пойдет. У нас есть люди — энтузиасты труда. Их много, и с этой силой победим! Степан Аркадьевич и товарищ Авдентов должны передать свой опыт и другим инженерам и мастерам… А вы, товарищ Штальмер, перестаньте работать вслепую. Хватит!..