По сути, мы разработали проект, который уже тогда, в 1980-е годы, мог быть отнесен к поколению «3+». Но так сложилось, что направление атомного теплоснабжения закрылось. Из реализованных проектов хотел бы отметить возобновление эксплуатации второго энергоблока Армянской АЭС. В 1995 году мы запустили его заново. Этот блок через шесть лет после Спитакского землетрясения был остановлен, мы его в необходимом объеме доделали до новых нормативов и пустили. Для того времени это было неординарное событие.
Безусловно, нашим достижением можно назвать и возобновление проектирования и строительства энергоблока № 1 Ростовской АЭС. Несмотря на трудности, которые все тогда переживали, этот проект был реализован в очень короткий срок, и в 2001 году произошел пуск блока. Очень трудные были времена, но мы это сделали.
Для меня всегда несколько провокационно звучит вопрос о том, кто составляет кадровый костяк института, так называемый золотой фонд. Юрий Иванов (1953–2017) Директор Нижегородского проектного института АО «Атомэнерго-проект» с 2005 по 2007 год, старший вице-президент по проектированию АО «Атомэнерго-проект» с 2007 по 2017 год
Скажу так: золотой фонд — это те люди, которые, несмотря на все трудности, работают самоотверженно, без ссылок на невозможность выполнения задачи. Поясню: для меня есть две категории людей — «над чертой» и «под чертой». Например, есть проблема, и можно сделать все, чтобы ее решить, а можно найти тысячу оправданий, чтобы не решать. Те, которые решают, — над чертой, вторые — под ней. Так вот, наш золотой фонд — те, кто стоит над чертой.
Замечу, что год от года мы ужесточаем требования к молодым кадрам. Сегодня начинающий специалист, приходящий в компанию, должен владеть английским языком, пройти обучение на нашей базовой кафедре и иметь очень хорошие базовые знания, подтвержденные высоким средним баллом. Я считаю, что бо́льшая часть молодежи у нас очень хорошая и перспективная и соответствует всем вышеперечисленным критериям. Встречи с молодыми специалистами показывают, что это так.
Непростой период с конца 1980-х до 2000-х мы проживали, можно сказать, со всей страной. Выживали. Просто работали с людьми, объясняли, искали работу где только могли, брались за все. Но самое главное — руководство института было честным во всем. У нас в коллективе никогда не существовало «черных касс», «серых зарплат». Никто никому и никогда не выдавал зарплату в конвертах. Это я говорю как на духу. Никаких там творческих, временных коллективов не было.
В один год от нас ушло много специалистов, и нам их очень не хватало. Это был тяжелый период, но все-таки верили, что проектировщики потребуются государству. Пусть не в атомной, в тепловой сфере, но понадобятся. Поэтому всеми силами старались, чтоб ядро у нас осталось. Был в жизни института отрезок, когда каждый сотрудник получал зарплату, равную минимальному размеру оплаты труда, так называемому МРОТ. Он на тот момент составлял порядка 200 рублей.
Я тогда был начальником отдела и получал, как и все, 200 рублей. И все это видели. И это было самое важное, поэтому те, кто оставались, верили, что мы с ними, мы их не бросили. В итоге мы сохранили основной костяк специалистов.
На базе Группы компаний ASE создан мощный проектный блок, сложилось хорошее взаимодействие между институтами Нижнего Новгорода, Москвы и Санкт-Петербурга. Эту консолидацию нижегородцев, москвичей и петербуржцев я считаю правильным решением. И первый шаг, который мы сделали после слияния, — объединение и централизация служб IТ и инжиниринга.
2016 г.
Александр Полушкин «Мы — из Ростова»