Ну и конечно, никогда не забыть сентябрь 1999 года. Накануне я был в Москве, а вечером приходит извещение, что случилась страшная беда. И вот мы решили пустить троллейбус, чтобы народ понял: стройка ожила. Тогда это был толчок, и серьезный.
В Волгодонске взорвали дом. Надо срочно лететь туда и организовывать все, что нужно, для жителей этой, да и не только этой, многоэтажки. Целый квартал остался тогда без окон и дверей: взрывной волной вынесло стекла, переплеты.
Состояние было подавленное. Это вообще было трудно уложить в голове: ну как это может быть, чтобы в мирное время взрывали дома с людьми? Прилетел в Ростов, приехал в Волгодонск — ну да, действительно. Яма на месте взрыва. Потом выяснили, что взрывчатка — не килограммы, тонны — лежала в грузовике, который поставили рядом с домом, на тротуаре. Взрыв осуществили дистанционно. Задний мост от этого грузовика нашли в соседнем квартале. Дом панельный, самой что ни на есть распространенной серии, не разрушился до конца, у него лишь обвалился фасад. Стена вся слетела вниз, и обнажилась ячеистая структура, были видны все квартиры с мебелью, вещами. Спасатели снимали людей, которые были в состоянии двигаться, но не могли спуститься сами, разбирали завалы, пытаясь найти кого-нибудь живого.
Это был дом сотрудников администрации станции, наш дом. Очень многие, конечно, пострадали. Причем больше всего от потоков битого стекла — они летели внутрь квартир. Взрывной волной кое-где повалило межкомнатные перегородки, вынесло входную дверь к лестнице и лифту, то есть квартиру полностью, со всеми вещами, выдуло в ту сторону. Страшное зрелище. Покалеченных людей было много, их тут же развезли по больницам. Эта часть довольно быстро и организованно прошла.
Мы, конечно, не участвовали в этом процессе. Работали профессионалы. Где-то дня два-три они производили активные действия, чтобы убедиться, что больше никого не найти.
А потом началось восстановление. Сразу было принято решение, что взорванную часть дома, конечно, ремонтировать не надо, а вот те дома, что рядом, — нужно. Это было начало осени, стояла хорошая погода, и во всех дворах появились столы наподобие тех, что для пинг-понга, но из крепких, хороших досок. На них резали стекла для окон. Конечно, не только жители дома, не только этот квартал — все население Волгодонска пережило шок. Впервые, кстати, я наблюдал такую организованность людей. Без команды сверху, без участия администрации образовались домовые комитеты, и довольно долго, до холодов, в каждом дворе города обязательно дежурили жильцы. Три-четыре человека, меняя друг друга, дежурили круглые сутки. И это была самодеятельность, никто их специально не организовывал.
Большую помощь оказал Юрий Михайлович Лужков. Он тогда на средства московского бюджета построил дом в центре Волгодонска. Его так и называли — «лужковский дом». И большинство пострадавших переселенцев, кто хотел, получили квартиры в этом доме. Это, безусловно, помогло, без жилья никто не остался в итоге.
Период был очень тяжелый, потому что нашу работу на станции никто не отменял, стройка-то шла. И вот это все надо было совмещать: днем на стройке, вечерами и ночами — в городе. Не считались со временем, с какими-то личными проблемами. Сплотило это очень сильно и нас, и жителей города. Беда вообще объединяет людей.
На Ростовском проекте выросло очень много хороших опытных руководителей — эта практика оказалась крайне важна. Наверное, ни в какой другой ситуации вырастить квалифицированных руководителей вообще невозможно. Смотрите: Александр Васильевич Паламарчук — главный инженер, потом директор станции; Владимир Петрович Поваров, директор Нововоронежской станции, тоже с Ростовской начинал; Петров Андрей Ювенальевич — генеральный директор концерна «Росэнергоатом»; Сальников Андрей Александрович — нынешний директор Ростовской атомной; Алексей Жуков и Дмитрий Тверитинов — нынешние руководители капитального строительства в концерне. Все прошли школу «Ростова».
И не только они. Достаточное количество очень и очень квалифицированных людей всем обязаны «Ростову». Так что это хорошая школа, хороший период. Сейчас мы все, если собираемся по каким-то поводам, с удовольствием вспоминаем первый ростовский блок, как мы его построили за «фантики».