Сергий подозвал хозяина и, не торгуясь, заплатил за монаха.
Софроний, стоявший до этого понуро, увидев, что монах уходит, удержал его за рукав и смиренно произнес:
— Помолись за меня, Косма, чтобы избавиться мне от рабства. — Он сделал паузу и, улыбнувшись, добавил: — От рабства греха, а уж от этого рабства я и без твоей молитвы избавлюсь, я непременно убегу.
— Да поможет тебе Бог, Софроний, — сказал Косма и перекрестил его.
Сергий Мансур, слышавший этот разговор, вмешался:
— Пожалуй, я тебя тоже выкуплю, если обещаешь верой и правдой послужить мне, хотя бы три года никуда не убегая. Такие шустрые помощники мне самому нужны.
— Щедрому господину я готов служить не три, а все семь лет, как праотец Иаков за Рахиль, — обрадовался Софроний.
3
Дети играли в саду внутреннего дворика возле фонтана. Игра была незамысловатой: прячась за мраморными выступами бассейна, они старались незаметно подкрасться друг к другу и обрызгать водой. Несмотря на то что приемный сын Сергия Мансура Косма был на два года старше Иоанна, но роста они были почти одинакового и казались сверстниками. Иоанн двигался проворнее своего брата, и коротенькая туника Космы была уже вся мокрая. Мальчики, не обращая на это внимания, хохоча, продолжали гоняться друг за другом вокруг бассейна. В это время из дома вышли отец и незнакомый седовласый монах с длинной окладистой бородой. Сергий Мансур подозвал отроков. Те, немного робея, подошли и, покорно склонив головы, поздоровались с отцом, в то же время они с нескрываемым любопытством искоса поглядывали на монаха.
— Дети мои, это преподобный Косма, который теперь будет вашим учителем. Слушайтесь его во всем, как и меня, своего отца, и Господь вознаградит вас за послушание тем, что даст вам знания, необходимые каждому человеку как для этой временной жизни, так и для жизни небесной.
Затем, обратившись к монаху, добавил:
— Вручаю в руки твои, Косма, этих отроков, чтобы, наученные тобой, они явили славу Божию в своих добрых делах. А сейчас пойдем, я покажу, где ты будешь проводить занятия.
Когда Сергий привел Коему в свою библиотеку, сердце монаха возликовало. Он с трепетом разворачивал свитки и восторженно бормотал:
— Господь Вседержитель, если я сплю, то не дай мне проснуться, здесь труды Василия Великого, Григория Богослова, а это Иоанн Златоуст, Климент, Афанасий! Да тут все учители Церкви!
— И не только, — вставил свое слово хозяин, — вон на тех полках Гомер, Платон и Аристотель. А там труды по истории Евсевия Памфила, Сократа и блаженного Феодора.
Косма, увлеченный осмотром библиотеки, совсем забыл о хозяине, который стоял в стороне и улыбался, глядя на взволнованного монаха. Сергию он напоминал человека, всю жизнь мечтавшего о богатстве и вдруг нашедшего пещеру, полную золота и драгоценных камней. Собирание библиотеки было особой заботой Сергия. Половину своих доходов он тратил на приобретение новых книг, щедро оплачивая труды переписчиков.
Сергий покашлял, желая привлечь внимание Космы, но тот, полностью углубившись в одну из рукописей, даже не повернул головы. Тогда он подошел и слегка дотронулся до плеча монаха. Косма, вздрогнув, оторвался от чтения и виновато улыбнулся:
— Прости меня, о почтеннейший Сергий, но такого богатства, как в этой библиотеке, мне еще не доводилось видеть ни у себя на родине в Калабрии, ни в Равенне.
— Да, это действительно богатство, — согласился польщенный похвалой Сергий, — но богатство не должно быть сокрыто, иначе от него никому не будет пользы. Если земное богатство служит для жизни временной и скоротечной, то здесь собраны богатства духа, которые готовят человека к жизни вечной. Я хочу, чтобы мои дети, изучая книжную премудрость с твоей помощью, приобщились и к Божественной Премудрости.
— Начало премудрости — страх Божий, без него всякое знание есть лишь человеческое мудрование о тленном и преходящем, — ответствовал Косма и, подумав немного, добавил: — Но, как говорит Сам Господь: «Невозможное человеку — возможно Богу». Я, грешный Косма, постараюсь преподать твоим сыновьям все, чему сам был научен моими наставниками.
— Вот и хорошо, — радостно воскликнул Сергий, — ты можешь приступать к занятиям хоть сегодня.
4
Перед монахом Космой в библиотеке сидели два отрока, и в глазах детей читалось затаенное любопытство: им не терпелось узнать, чему и как их будут учить.
— Возлюбленные Богом отроки, — начал Косма, — как вы думаете, почему человек умеет строить лома и крепости, выращивать хлеб и лепить из глины горшки и вазы, писать иконы и сочинять стихи? — Он выдержал паузу и продолжил: — Люди умеют это делать, потому что они были научены этому другими людьми, а те, в свою очередь, теми, которые жили до них. И так из поколения в поколение человек передавал то, что знал сам. Эта передача знаний называется учением, а те, кто передает знания, — учителями. Знания помогают человеку сшить себе одежду и построить дом, чтобы укрыться от холода и жары, вырастить хлеб и другие злаки, чтобы не умереть с голоду, изготовить оружие и уметь им воспользоваться, чтобы защитить свою жизнь от злых людей. Но есть еще знание о том, для чего человек живет на земле и как нужно правильно жить. Это знание человеку мог дать только Тот, Кто сотворил саму эту жизнь. Этот Великий Учитель есть Господь наш Иисус Христос. От Него-то наученные апостолы принесли людям знание о небесном. Вот этому-то истинному знанию мы и должны с вами научиться. Однако, не познав земных знаний, мы не можем говорить о небесном, ибо, не зная грамматики, мы не сможем прочитать Священного Писания. Поэтому вначале мы с вами будем учиться читать и писать, то есть учиться грамматике. Потом приступим к изучению риторики, истории и философии, а уже затем будем изучать писания пророков, апостолов и учителей Церкви. Но начнем мы свои занятия с молитвы к Богу, чтобы Он открыл нам разум к познанию Своей истины.
С замиранием сердца слушали отроки своего учителя. Им казалось, что он ведет их в неизвестную таинственную страну под названием «Знание», и детские сердца их волновались в предвкушении захватывающего путешествия по этой загадочной стране.
ГЛАВА 2
1
Трое усталых всадников на взмыленных лошадях въехали южными воротами в Дамаск. Проскакав по центральной улице до дворцовой площади, они свернули в переулок и остановились перед высоким белокаменным домом великого логофета. Когда Сергию Мансуру доложили, что прибыл патриций Павел Клеоз из Иерусалима, он лично вышел навстречу дорогому гостю. Павел Клеоз происходил из знатного римского рода и был главой христианских общин Иерусалима и Палестины. Собственно, он исполнял те же обязанности в Иерусалиме, что и Сергий в Дамаске. Кроме того, они с Сергием Мансуром были в хороших дружеских отношениях. Проводив гостя в свои покои, логофет предложил ему вечернюю трапезу, за которой можно было не торопясь поговорить обо всем. Прислуживал за столом управитель дома логофета Софроний.
Сергий понимал: неожиданный приезд Павла в Дамаск мог означать только одно: произошло что-то, требующее личного участия логофета. И он не ошибся в своих предчувствиях, Павел действительно привез неприятные вести. Взволнованный патриций поведал своему другу, что под угрозой разрушения оказалась великая святыня. Наместник Иерусалима эмир Абу Марзубан получил распоряжение халифа взять колонны розового мрамора из храма святой Гефсимании и отправить их в Мекку на восстановление Каабы, сгоревшей во время междоусобной борьбы за престол халифата.
Сергия опечалило неожиданное известие и встревожил тот факт, что халиф Абд-аль-Малик передал важное распоряжение втайне от него. Обычно в таких серьезных вопросах, касающихся христиан, халиф всегда с ним советовался. Сергий теперь уже не сомневался: причина такой перемены по отношению к христианам коренится в нарушении мира с Византией. Халифа сильно раздражает дерзость императора Юстиниана, который, презрев все прежние мирные договоренности, начал войну. Естественно, что свое недовольство политикой ромеев халиф переносит на христиан, ему подвластных. И в этот момент Сергий поймал себя на мысли, что с неприязнью думает о василевсе ромеев: «Чего это молодому выскочке не сидится спокойно? Зачем было нарушать мир с Дамаском, заключенный еще его отцом, достойнейшим василевсом Константином? Этот юный честолюбец, во всем старающийся подражать Юстиниану Великому[10], без сомнения, мечтает о победных лаврах, для чего и развязал войну».
10
Юстиниан I Великий, византийский император (527-565); составил свод законов (отсюда название — юстиция), построил собор Святой Софии в Константинополе, расширил пределы империи, оказывал особое покровительство Церкви (автор знаменитой симфонии в отношениях Церкви и государства).