Чего мы могли ждать от Иисуса, каким он предстал перед нами в главах 13–17 от Иоанна? После трапезы с учениками, после омовения ног, молитвы и наставлений, он вышел из верхней горницы, готовый встретить «мир» лицом к лицу. Чего мы ждали от него? Что он взмахнет волшебной палочкой и одержит легкую победу? Или возглавит вооруженное восстание? Конечно же, нет (хотя Петр, по всей видимости, еще не расстался с подобными надеждами. Сопоставляя его бессмысленный взмах мечом со словами Иисуса, отрекающегося от любого применения оружия, мы должны задуматься в том числе и о том, что кровопролитие — как и ошибка, допущенная в первом Эдеме, — всегда было и будет признаком нашей беспомощности и несоответствия предназначению человека). Вполне естественно, что Иисус сохранял спокойствие, пусть накануне или даже в тот самый вечер его сердце было «возмущено», вполне естественно, что он отказался от сопротивления, и столь же естественно, что он сохранил власть и над своими последователями (он приказывает Петру вложить меч в ножны), и даже над теми, кто явился его арестовать (он приказывает солдатам взять только его и отпустить остальных). И столь же очевидна мрачная ирония, пропитывающая всю сцену. Двойной смысл мы будем ощущать на всем пути до подножья креста. Иисус, только что завершивший великую молитву как истинный первосвященник обновленного Богом Израиля, теперь будет приведен к Анне, старейшине в семействе первосвященников, и на судилище будет присутствовать его зять Каиафа — тот самый, который предлагал принести одного человека в жертву за народ, как напоминает нам Иоанн (ср. 11:49–50).
Теперь мы безо всяких сомнений знаем, что произойдет и почему. Истинный первосвященник будет осужден на смерть ложным первосвященником, и его смертью Бог спасет народ. Лже–Адамы пошлют на смерть подлинного Адама, чтобы сад расцвел вновь и чтобы на смену кровопролитию пришли прощение и исцеление. Слово, которое и есть Бог, уведено на допрос, и ведут допрос уполномоченные представители Бога.
Способен ли кто–либо из нас вместить все эти мысли одновременно? Иоанн нагнетает образы, один на другой, и мы рушимся под их тяжестью. Больше мы уже не сможем читать Иоанна только на одном уровне, как простое повествование об аресте и суде. Пытаться свести к этому евангельскую историю — все равно что растить сад в кофейной чашке. Продвигаясь вперед, мы обязаны сопрягать и удерживать все многообразные идеи и уровни, столкновения глубинных смыслов и недоразумений, так, чтобы эхо этих столкновений разбегалось во все стороны, порождая молитву, преклонение, молчание и любовь.
ИОАНН 18:15–27. Петр отрекается от Иисуса
15 За Иисусом следовали Симон Петр и другой ученик; ученик же сей был знаком первосвященнику и вошел с Иисусом во двор первосвященнический. 16 А Петр стоял вне за дверями. Потом другой ученик, который был знаком первосвященнику, вышел, и сказал придвернице, и ввел Петра. 17 Тут раба придверница говорит Петру: и ты не из учеников ли Этого Человека ? Он сказал: нет. 18 Между тем рабы и служители, разведя огонь, потому что было холодно, стояли и грелись. Петр также стоял с ними и грелся. 19 Первосвященник же спросил Иисуса об учениках Его и обучении Его. 20 Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего. 21 Что спрашиваешь Меня ? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил. 22 Когда Он сказал это, один из служителей, стоявший близко, ударил Иисуса по щеке, сказав: так отвечаешь Ты первосвященнику ? 23 Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня! 24 Анна послал Его связанного к первосвященнику Каиафе. 23 Симон же Петр стоял и грелся. Тут сказали ему: не из учеников ли Его и ты ? Он отрекся и сказал: нет.26 Один из рабов первосвященнических, родственник тому, которому Петр отсек ухо, говорит: не я ли видел тебя с Ним в саду ? 27 Петр опять отрекся; и тотчас запел петух.