“Иоанн!” — “Елисуа, я слушаю тебя”. — “Чем мы сегодня займемся?” — “Елисуа, нам надобно побывать у гробницы отца Иуваля, после всего отдохнем, и завтра с восходом солнца отправимся снова к Иордану”. К ним подошел Пармень. “Иоанн, мы согласны остаться с тобой”. — “Вот и хорошо, я рад за вас”. — “Иоанн, а мы за тебя. Можно сказать, что ты спас нас от позорной смерти, пожалуйста, возьми нас с собой к гробнице отца твоего”. — “Я не против, идемте все”. И все отправились отдать дань уважения усопшему Иувалю. Только пожилая Иска осталась дома, она лежала и плакала: “Господи, не могу я сделать и несколько шагов, мне обидно, забери меня к Себе и облегчи мою плоть земную. Хочу я вернуться домой, в Царствие Небесное. За всю свою жизнь я не видела ничего хорошего. Я часто плакала по ночам от одиночества, и это видел только Ты, больше об этом никто не знал. Господи, прошу Тебя, не обессудь меня, я ни в чем не грешна. Всю жизнь я соблюдала все Твои заповеди и где бы я ни находилась, я всегда молилась за Тебя. Ежели Ты видел со стороны какой-либо грех мой, то прости меня”. После всех этих слов ей стало очень легко, она как бы во второй раз родилась на этот белый свет. Она встала, вышла из дому, посмотрела вокруг, посмотрела на солнце и самостоятельно направилась к гробнице Иуваля. “Боже, Боже, Ты праведный, Ты услышал меня, спасибо Тебе. Сейчас мне все ясно, рано мне возвращаться в Царствие Небесное”.
Взойдя на возвышенность и стоя у гробниц Иакова, Авраама, Исаака и их жен, у гробницы Иуваля, Иоанн сказал: “Братья мои, мы находимся у святого места. Здесь покоится прах умных, добрых и справедливых мужей. Они есть земные Боги, души же их сейчас являются на Небесах Богами духовными. Эти люди тоже прожили трудную жизнь, но они об этом не жалели, ибо они познали Бога и мы должны гордиться ими и всегда помнить их имена. И когда придет наше время, то мы с ними встретимся”. Иоанн присел у гробницы отца Иуваля. “Отец, сюда я уже никогда не вернусь, но чувствую, что очень скоро я… я приду ко всем вам и след мой на Земле останется во славу человеческую и во славу Всевышнего”. — “Иоанн!” — “Что, Симон?” — “Посмотри, к нам идет Иска”. — “Братья, не удивляйтесь, ибо эта женщина, можно сказать, святая. Она поверила в силы Божьи, и Он продлил ей лета”. Пармень спустился с возвышенности. “Тетя Иска, дайте я помогу”.— “Нет, я сама взойду, ибо меня ведет сам Господь”. Она поднялась к гробнице без всяких усилий, подошла к Иоанну, обняла его и заплакала. “Боже Ты мой, Иоанн, я-я…” — “Тетя Иска, я все знаю, ибо специально не взял тебя с собой и оставил тебя одну, чтобы ты смогла поговорить с Богом”. — “Иоанн, все так и было и я рада, что ты есть Предтеча Господня и то, что ты есть Бог”. — “Давайте все присядем и помолчим, ибо в нашем молчании душа будет говорить со всем святым”.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ЕЛИСУА, УЧЕНИКА ИОАННА.
“Я всегда удивлялся его терпению, хотя иногда Иоанн, видя несправедливое отношение к человеку, мог быть агрессивным, но это быстро проходило и он снова становился добрым. Здесь же, в Хевроне, мы решили, а точнее, он решил посетить Храм Божий, где когда-то проповедовал его отец. Мы все вошли в этот Храм. Иоанн был назаринянин, он носил большую бороду, очень длинные волосы. И вот, войдя в Храм, его узнал один священник, он подбежал к Иоанну, ударил его по щеке и громко заорал: “Ты сатана из преисподней, как ты посмел войти в этот Храм?” И он снова его ударил, крича при этом: “Бес, убирайся отсюда. Таким как ты — место только у сатаны. Ты своим входом осквернил всех нас. Вон отсюда”. — “Что ж, я уйду, но учтите, вы останетесь, но отсюда я выйду только со своим Богом, а вы оставайтесь со своим. Но я скоро вернусь и научу всех вас мыслить по-другому и этим вы будете унижены, точно так, как сейчас вы унизили меня”.
Все прихожане встали и хотели избить всех нас. Иоанн внимательно посмотрел на них и какая-то сила остановила этих “зверей”, но с человеческими головами. Мы вышли из Храма, в этот момент пошел дождь. Я посмотрел на своего Учителя и не мог понять, то ли он плачет, то ли по его щекам текли капли дождя, но судя по всему, он плакал. О чем он думал тогда, знал только Бог.