Иоанн Слепой. Граф Люксембурга, король Чехии

Поскольку Литовское княжество приобрело некоторую военную мощь, набеги тевтонских рыцарей уже не всегда завершались успехом. В 1327 и 1328 г. тевтонское оружие потерпело особенно много неудач, и великий магистр Вернер фон Орзельн обратился к Иоанну.

Последние суверены Чехии традиционно сохраняли хорошие отношения с тевтонскими рыцарями. К этому альянсу Иоанна подталкивали и в собственной семье. Тесные связи с орденом поддерживал его дядя Балдуин Трирский; в 1317 г. он был назначен «хранителем» ордена.

Другим аргументом в пользу совместной акции с тевтонцами для Иоанна была возможность найти общий язык с силой, способной напасть с тыла на Владислава Локетка, если Иоанн, тем или иным способом избавившись от венгерского давления, решит вновь предъявить права на польскую корону. Кроме того, борьба с язычниками была благим делом: Иоанн выступал в крестовый поход. Тем самым он реабилитировал себя в глазах курии и рассчитывался по обязательствам, которые косвенно взял на себя, если уж три года собирал десятину. Добавим, наконец, удовольствие от посещения незнакомых стран, от нанесения и получения ударов. Таковы, по нашему мнению, были причины для похода Иоанна, хотя, строго говоря, хватило бы и одной из них.

Взяв с собой крупную денежную сумму для оплаты кампании, 6 декабря 1328 г. король Чехии сum magna multitudine bellatorum[102] покинул Прагу. Он прошел Вроцлав и направился во владения Тевтонского ордена. Первого января он прибыл в Торн[103], а 13 февраля — в Кенигсберг.

Чтобы не опасаться неприятных сюрпризов в тылу, Иоанн добился, чтобы рыцари и поляки заключили меж гобой перемирие; потом он двинулся на Жемайтию. И январе в этих краях было нежарко — большое преимущество, потому что замерзшие реки и болота не представляли препятствий для армии рыцарей и чешского короля. Орден вез с собой «сорок пять тысяч телег» с провиантом — обоз, при виде которого побледнел бы от зависти сам Наполеон. Иоанн и Вернер фон Орзельн принялись беззастенчиво разорять языческую страну. Сопротивление, похоже, было довольно энергичным; тем не менее Иоанн захватил четыре крепости и один довольно значительный город, который хронисты называют Медеваген, Гильом де Машо — Медовагль и в котором современные историки видят либо Медники, либо Митаву[104]. География этой кампании ясна не полностью.

Литовцы обороняли Медеваген очень упорно. Однако, подавленные численным превосходством врага и, бесспорно, напуганные применением огнестрельного оружия — насколько нам известно, это первый случай его использования в христианской Европе, — они были вынуждены сдаться. Великий магистр, выведенный из себя их строптивостью и желая навсегда избавиться от этого племени способом, излюбленным тевтонцами, решил перебить всех жителей. Возмущенный Иоанн воспротивился бойне. Наконец сговорились на том, что жизнь будет сохранена всем литовцам, кто пожелает креститься, чем и объясняется солидное число новообращенных — шесть тысяч.

Вот и все, что нам известно об этой экспедиции. Однако этот период биографии Иоанна Люксембурга быстро стал достоянием поэзии и легенд. Вот что пишет о нем Гильом де Машо, участвовавший в походе:

И потом он направился оттуда
Прямо в королевство Краковское
И по льдам в Литву.
В одном городе он обратил в христианство
Более шести тысяч неверных.
Сие место носило имя Медовагль.
И не думайте, что это сказка,
То, что он взял еще четыре крепости,
Каковые были сильнейшими в стране, —
Кседейтам и Жедемину,
Жегюзу, Окахам[105] — и что
Не осталось там ни мужчины, ни женщины,
Которые не расстались с телом и душой,
Никого, кто бы остался в живых,
Несмотря на хана Татарии,
Чьей данницей была Литва.
И еще нанес им вред тем,
Что разорил у них больше земель,
Чем имеется от Брюгге до Парижа.
Ибо на этом празднике я присутствовал сам.
Я это видел собственными глазами.

С Иоанном в этот поход пошли несколько рыцарей из разных стран. Прежде всего надо упомянуть Готье де Бриенна, графа Лечче и герцога Афинского, такого же авантюриста, как он сам. Потомок короля Иерусалимского Жана де Бриенна, получивший титул герцога Афинского по наследству от Ла Рошей, проведший все детство при неаполитанском дворе, он недавно управлял, и довольно мудро, городом Флоренцией. Готье, чьи титулы вместе с делами и поступками его предков включали в себя всю славную французскую эпопею в Средиземноморье, относился к числу тех бесстрашных рыцарей, которые не имели иной родины, кроме авантюры и крестового похода, и пытался найти в Жемайтии то, в чем ему было отказано в Палестине или в Морее. Вернувшись из Литвы, он отправится завоевывать герцогство, в котором был номинальным правителем. В конце бурной жизни он наконец найдет отдохновение в королевстве, откуда вышли его предки, во Франции, где Иоанн Добрый сделает его коннетаблем — как раз вовремя, чтобы тот успел погибнуть при Пуатье, командуя французскими войсками.

102

С великим множеством воителей (лат.).

103

Совр. Торунь в Польше. — Примеч. пер.

104

По данным советского историка В. Т. Пашуто, это Медвегалис, или Медвягола, крепость в Жемайтии. — Примеч. пер.

105

Поданным В. Т. Пашуто, это соответственно Сиздитен, Гедимина, Гиегуже и Такайниц. — Примеч. пер.